Гадкая ночь

– Забудьте, Гиртман, я ничего не стану для вас делать.

– Повторяю – у меня есть друзья за этими стенами, и я бы не хотел, чтобы с Даниэлем или Саскией случилось несчастье…

– Что вы сказали?

– Услуга совсем маленькая… Мне нужно, чтобы вы принесли рождественскую открытку, а потом отправили ее по адресу, который я укажу. Ничего дурного, сами видите.

– Что вы сказали до того? – проскрипел Юрген. – Можете повторить?

В его глазах плескалась ярость, которая превратилась сначала в тревогу, потом в чистый ужас, когда он увидел, как изменилось лицо преступника. Глаза Гиртмана превратились в бездонные колодцы, в которых клубилась тьма. Зло. В свете неоновых ламп взгляд швейцарца приобрел зловещий блеск. Перед Юргеном сидел безумец. Его голос упал до шепота, и почти женственные губы произнесли фразу навечно впечатавшуюся в мозг австрийца:

– Я говорю, что, если ты не хочешь найти прелестную маленькую Саскию в снегу, мертвой, в юбочке, задранной чудовищем вроде меня, тебе придется очень точно исполнить мое поручение…

* * *

Сопротивляемость – странное качество. Сопротивляемость есть способность тела, духа, организма, системы возвращаться в равновесное состояние после тяжелого повреждения, продолжать функционировать, жить и двигаться вперед, перебарывая травмирующие потрясения.

Мартен Сервас не сразу обрел равновесие, но ему это удалось. Помогло событие, случившееся через короткое время после описанной нами истории. В Рождество 2017 года в дверь дома Эсперандье позвонили. Утром, у елки, в гостиной собралось много народу. Подарков для всех приготовили кучу, но больше всех получил, конечно, Гюстав.

Биологический отец наблюдал, как сын, окруженный Марго с младенцем на руках, Венсаном, Шарлен и их детьми, рвет тонкими пальчиками красивые обертки и достает игрушки, радостно вскрикивая и чуть наигранно изображая удивление.

Сердце Серваса отзывалось на радость мальчика, но его мучили мрачные мысли. На плечи Мартена легла невозможная, слишком тяжелая для такого человека, как он, ответственность.

Не мог он не думать и о Кирстен. Сыщик уже год каждый день вспоминал ее. Он снова дал себя обмануть, злился, что ослабил защиту и в очередной раз впустил в свою жизнь ложь, прикинувшуюся правдой. Сервас не понимал, как он мог питать абсурдные надежды, принесшие ему одно только разочарование. Он спрашивал себя, была ли Кирстен Нигаард хоть раз честна с ним. Эта женщина подобралась к нему, чтобы привести, как бычка на веревочке, к своему любовнику и хозяину. Она приготовила западню не только дирижеру с киллером, но и коллеге-полицейскому. Сервас старался стереть из памяти моменты близости с этой женщиной, но не мог отрицать, что на короткий миг они оба испытали настоящее чувство.

– Мартен, Мартен, – веселым голосом позвала Шарлен.

Он поднял глаза и увидел перед собой Гюстава. Мальчик протягивал ему грузовичок из «породы» трансформеров. Сервас улыбнулся, взял игрушку, и в этот момент в дверь позвонили. Венсан пошел открывать. Из прихожей донесся его голос: «Минутку…»

Сервас крутил в руках игрушку под внимательным и слегка скептическим взглядом Гюстава, пока его не отвлек Эсперандье:

– Можешь подойти, Мартен?

– Сейчас вернусь, – пообещал он сыну.

В дверях стоял человек в коричневой униформе. Почтовое ведомство по непонятной причине решило заставить свой персонал выйти на работу 25 декабря.

Сервас увидел выражение лица заместителя, и у него участился пульс.

– Пришло из Австрии. На твое имя. Кто-то знает, что ты здесь…

Он взял конверт. Открыл его. Внутри лежала рождественская открытка с остролистом, гирляндами и сверкающими шариками. Дешевка.

Счастливого рождества, Мартен.

Юлиан

Еще была фотография…

Он мгновенно узнал ее.

Она была в платье без рукавов защитного цвета с плетеным поясом – в одну из последних встреч он видел на ней этот наряд; не изменились ни белокурые локоны, ни падающая на левую сторону лица непослушная прядь, ни губы, едва тронутые помадой.

Прошло почти десять лет, а она осталась прежней, хотя газета у нее в руках ясно указывала на то, что снимок сделан три месяца назад. Она улыбалась.

– Подонок! – взорвался Эсперандье. – Гребаный ублюдок! Выбрось; ясно же, что это монтаж!

Сервас смотрел на Венсана и не видел его. В это самое мгновение он уверился, что тот ошибается: это не монтаж. Экспертиза подтвердит его правоту.

На снимке – Марианна, читающая газету за 26 сентября 2017 года.

До него наконец дошел смысл фразы, произнесенной швейцарцем: «Скажем так: ее печень недоступна». А как же ей быть «доступной» после всех наркотиков и алкоголя, которыми мерзавец ее накачивал?!

Марианна – жива…

Сердце Серваса ухнуло вниз, в бездонную пропасть.

Берген, Норвегия,

декабрь 2015 года

Сен-Луис-Потоси, Мексика,

июнь 2016 года

Благодарности