Гагара

Он не успел договорить – Борька одним прыжком оказался у его парты. И, как мелкому и сопливому, слегка смазал Чижику по затылку. Тот икнул и заткнулся. А в дверь уже, как всегда стремительно, входил физрук. Нулевым уроком был классный час.

– У-у-у! Кого я вижу! – заулыбался он, глядя на вторую парту. – В наших танковых частях прибыло! Только придется вам, ребята, назад пересесть. А то классу не удастся настроиться на работу.

Не сговариваясь, Илона с Борькой встали и перешли на Вовкино место.

Сидели молча, соприкасаясь только локтями. Но и от этого легкого прикосновения душа наполнялась тихим восторгом. Никогда Илона не сидела на последней парте. Понравилось!

Домой из школы она пришла в этот день поздно. Трудно было расстаться с Борькой. Стояли у кустов черемухи в обнимку битых два часа, а то и больше. Казалось, оторвись они сейчас друг от друга – налетит ураганный ветер и навсегда разлучит, разнесет по разным сторонам.

– Ты, Борь, к матери в больницу сходи, ладно? – тихо напомнила ему Илона.

– У-гу-у! – мычал Борька. – А ты мне вечером позвонишь?

– У-гу-у! – в тон ему мычала она.

И, как малые дети, хохотали, сами не зная почему.

Мать вернулась с работы чернее тучи. Такой ее Илона еще не видела. Молча прошла в спальню, даже не взглянув на нее. Чего это она? Неужели что-нибудь видела? Ну, как они с Борькой через палисадник крались… Да нет, не может быть. В окно ведь влезла тихо. Если бы мать что услышала, притворяться не стала бы. И отец храпел. Встали ровно по будильнику. И утром все как обычно: каша, чай, дежурные вопросы и даже традиционные поцелуи.

– Мам, ты чего такая? – не удержавшись, спросила она, войдя следом.

– Какая?

– Смурная, как однажды выразился один мой знакомый.

– Какой знакомый? – насторожилась та.

– Да нет, я так просто, – не могла сдержать счастливой улыбки Илона. – На работе что случилась? Или с отцом по телефону из-за чего-нибудь поцапались?

Мать повернула голову и, глядя куда-то в сторону, тяжело выдохнула:

– У Борьки мать умерла!

– Как это?! – так и села на стул Илона. С ужасом смотрела на мать, надеясь услышать: мол, прости, пошутила. Но та продолжала мрачно смотреть куда-то в пол. – С чего ты взяла? Может, наболтали? – И, как старушка, прикрыла рот рукой. – Быть такого не может!

– В больницу звонила. Этим, знаешь, не шутят. Что за напасть такая?! Все время почему-то жалела эту женщину. Не могу объяснить тебе, но увижу ее – сердце сжимается. Каково ей было в последнее время! Как проклятье на семье какое!. Сначала сын пропал, теперь вот самой не стало.

– Мам, Борька жив, в школе был, – осторожно дотронулась Илона кончиками пальцев до руки матери. – У нас с ним все хорошо. Меня проводил и домой пошел. – И закрыла лицо руками. – Господи! Что с ним сейчас будет!

– Говоришь, домой пошел? – резко повернулась к ней мать, вышла в коридор и неожиданно быстро схватила куртку с вешалки.

– Одевайся давай, пошли!

– Куда? – не поняла Илона.

– На кудыкину гору! – неизвестно почему, рассердилась мать. – К Тарасовым! У них ведь и родственников здесь нет. Помочь людям надо! К тому же отец у Борьки знаешь какой. Не дай бог, что опять случится!.

До Борькиного дома шли молча, как на гильотину. Каждый пытался подобрать какие-то слова, которые говорятся в утешение. Но слова не находились. И ноги с каждым шагом деревенели.

– Ты знаешь, в какой он квартире живет?

Илона покачала головой. Дома у Борьки бывать не приходилось. Денисов наверняка знал. Послала Вовке эсэмэс. Говорить по телефону не могла. Тот откликнулся цифрами. Видно, еще ничего не знал.

Дверь в квартиру была почему-то открыта. Вошли без стука. Борька сидел на стуле в гостиной, обхватив голову руками, отец – на полу, прислонившись тучной спиной к дивану. Глаза у него были закрыты, лицо воспаленное, мокрое от слёз. Форменный пиджак расстегнут, галстук сбился на сторону. На рубашке не хватало первых двух пуговиц. Дрались они, что ли?! Сначала Илона подумала, что Тарасов-старший просто пьян. Потянула носом. Но водкой в комнате не пахло. Картина эта так потрясла Илону, что она тихонько толкнула мать в бок, показывая глазами на дверь, – мол, может, все-таки позвонить надо было? Но мать отмахнулась. Кивнула на Борьку. Илона поняла. Подошла, обняла его за спину. А мать в это время тронула за плечо Тарасова-старшего.

– Примите наши соболезнования. Понимаем, слова тут бессмысленны, но позвольте остаться, помочь, в чем потребуется.