Гагара

И опять в Митькиной душе, словно червяк какой, зашевелилась тревога. А что, как отец не шутит? Вдруг не отпустит в деревню? Вдруг и правда с собой в свою заграницу потащит? Неужели способен на такое? Да нет! Одумается! Ведь знает, что без деда жизнь Митьке не в радость. Пообещай он сейчас Митьке хоть игровой автомат, Митька от деревни все равно не отказался бы. Лучше выбросить угрозы отца из головы. Как говорит дед, страхи притягивают неприятности.

Дорога

«Будь она неладна!» – как любит говорить дед. В купе было так душно, что Митька вскоре превратился в вялую редиску. В окно смотреть надоело быстро. Наверху на все лады храпел их сосед по купе, толстый мужик со смешным именем Жора. В мыслях Митька окрестил его Бегемотом. Даже не подозревал, какая это пытка – часами слушать подобные «трели». Хоть прищепку ему на нос вешай.

Колючий Митькин взгляд, сверливший толстый живот Бегемота, наконец сделал свое дело. Бегемот зашевелился, открыл рыбьи глаза, и некоторое время смотрел на Митьку немигающим взглядом. И от этого Митьке сделалось совсем нехорошо. Но тут, на его счастье, вспухшие веки Бегемота снова стали медленно закрываться. Наблюдать это было интересно. Словно безжизненная луна медленно закатывалась за темную тучу. Поезд дернулся. Бегемот перевернулся на другой бок. Храп на какое-то время прекратился.

И Митька стал спокойно размышлять над словами деда. «Умей, Митька, в каждом человеке найти что-то хорошее. Заметишь – и это хорошее будет развиваться». Нет, тут дед слишком уж загнул! Что хорошего, к примеру, может быть в Бегемоте? Обрюзгший, жирный! А как перегаром от него разит! Взгляд до того дебильный – смотреть тошно! Но тут вспомнился разговор Бегемота с отцом. Митька тогда стоял в коридоре и невольно прислушивался к их словам. «Знаешь, люблю я стариков, – изливал душу Бегемот. – Не знаю почему. Люблю, и всё! Не веришь? Может, потому, что своих родителей уж давно на свете нет. Бабке-соседке с каждой получки по двести рублей отстегиваю. И краны ей чиню, и полки прибиваю. Иду в магазин – целую сетку всякой всячины накуплю. Глядишь, ей этого на две недели хватает. Вот скажи: как безродной старухе на свою пенсию прожить? Огорода нет, здоровья, чтобы подрабатывать, – тоже. Привык к ней, как к матери родной. День не увижу – скучаю. Меня тут зимой какие-то отморозки избили, так она день и ночь возле постели сидела. Открою глаза – сидит, гладит меня по голове, плачет. Как за маленьким за мной ходила».

У Митьки даже затылок зачесался. Кто его знает! Может, и правда. Хоть, похоже, и соврет – недорого возьмет. А Бегемот уж снова сыпал какими-то дурацкими анекдотами. Рассказывал и первым ржал, как жеребец! И отец туда же! Бегемоту подыгрывал. Нашел «другана»!

Замелькали фонари какой-то станции. Поезд замедлил ход. Бегемот развернулся и снова захрапел. Интересно, что хорошего мог бы откопать в Бегемоте дед? Во всех деревенских умел он отыскать какие-то достоинства. И Митька привык смотреть на соседей дедовыми глазами. Дед Михей хоть и злоупотребляет малость, зато у него руки золотые. К тому же шутник и балагур каких поискать. У бабы Нади – Божий дар с людьми ладить. У Григория Павловича – ума палата. К нему вся деревня за советом ходит. Василий Петрович – с большим достоинством человек. Всю жизнь в депутатах. Не на себя одеяло тянет – для людей старается. Баба Тоня – труженица великая. Весь вдовий век одна в деревне жила, а и в доме, и в огороде, и в хлеву безупречный порядок. Все будто языком вылизано. Ни одна вещь как попало не брошена. И молоток, и топор, и пилу в руках держать умеет. Дед Филька – такая добрая душа, каких мир еще не видывал. Кому в чем помощь нужна – к нему идут. Никому не откажет. Ему каждый в деревне за версту рукой машет, приветствует.

Митька как-то на дедов манер пробовал одноклассников по косточкам разобрать. Но такого результата, как у деда, не получилось. У всех одноклассников недостатки были. Они вылезали со всех сторон, как Мидасовы уши. Цыганков – трепач и хвастун, каких свет не видел. Птицына – скупердяйка: у нее снега зимой не выпросишь. Да еще и ябеда какая! У Маркова один принцип: сила есть – ума не надо. И этим все сказано. Забродина – врунья, к тому же целыми днями только собой в зеркале и любуется. Если какой прыщик на лице вскочит – уже и в школу не идет, лечится. В общем, в каждом что-нибудь да было.

Колеса отстукивали свой верный ритм. И мысли вытанцовывали чечетку в такт их бесконечной музыке. Почему в дороге так хорошо думается? И не важно, на машине ты едешь или на поезде. Отец сказал, что утром пейзаж будет уже другим. Ну и что? Не видел он пальм по телику, что ли? Лучше бы с дедом в мастерской доски стругал. Тот собирался наличники резные делать.