Гайдзин

— Теперь, когда наша почетная гостья осчастливила нас, прошу к столу! — Горнт усадил её на одном конце стола. Сам сел напротив. Стол был достаточно маленьким для тесного общения в дружеской компании и достаточно большим, чтобы выглядеть впечатляюще. — Господа, тост! — провозгласил он, поднимая бокал с шампанским. — За нашу даму! — Они выпили, и его глаза ни на мгновение не покидали её глаз. Приглашение, сделанное тонко и незаметно для других. Она улыбнулась в ответ, не принимая его и не отвергая.

Время терпит, подумал он, в восторге от того, что выступает в роли хозяина и в ещё большем восторге от себя самого. Столько ещё предстоит рассказать. Возможно, самую интересную часть. Но не ей.

В его последний день в Гонконге Тесс снова послала за ним, тайно.

— Я просмотрела все бумаги, мистер Горнт. У меня нет абсолютной уверенности, что поддержка, которую эти документы обеспечивают вашему плану, приведет к падению Броков.

— Я думаю, их будет достаточно, мэм, — сказал он, пораженный тем, как глубоко она знает бизнес. — Я искренне считаю, что у вас есть все необходимое, чтобы отомкнуть «ящик Пандоры». — Это было условное название, на котором они остановились. — В этой мозаике не хватает одного последнего кусочка, чтобы картина была полной и успех гарантирован.

— И этот кусочек?

— Официальная печать Норберта. Она находится в его сейфе в Иокогаме.

Она вздохнула и откинулась на спинку резного кресла. Ни ему, ни ей не нужно было произносить вслух, что эта печать, поставленная почти на любом документе Броков, выполненном на официальном бланке компании, при условии, что он правильно составлен и датирован, придавала ему законную силу, обязывая посредством Норберта отделение в Иокогаме ко всему, что излагалось на бумаге.

Ни к чему произносить вслух, что теперь стало возможно занести на бумагу любую компрометирующую информацию, датировать задним числом и обнаружить в общей стопке или тайком всунуть туда. Кто смог бы оспорить подобное письмо теперь, когда Грейфорт мертв?

Они оба понимали её ценность.

Морган и Тайлер Броки долго раздумывали над этим сложным, но невероятно хитроумным планом прибрать к рукам гавайский рынок сахара — в принципе уже осуществленным, — обменяв далее весь урожай сахара на хлопок южан, который они заранее, и совершенно официально, продали крупным и абсолютно надежным французским корпорациям — историческим союзникам Соединенных Штатов, которые к тому же не подпадали под блокаду северян в данном конкретном случае благодаря организованной поддержке в Конгрессе и ряду особых мер предосторожности — с тем, чтобы хлопок затем был законным порядком перевезен из Франции в Женеву, а оттуда, опять же в законном порядке, доставлен на ткацкие фабрики Ланкашира, которые почти встали и отчаянно нуждались в сырье.

Маленькая загвоздка: если бы Союзное правительство доподлинно установило конечный пункт назначения — официально Британия сохраняла нейтралитет, большинство же британцев активно выступали на стороне конфедератов — и это стало бы достоянием гласности, оно воспрепятствовало бы вывозу хлопка, перехватив корабли в море. Риск был крайне невелик, ибо существовала договоренность на высоком уровне с французским представительством, в отношении которого бумаги Горнта впервые доказывали, что под его видом выступала все та же компания Броков; невмешательство правительства дополнительно обеспечивалось ещё и тем, что изрядная доля сахара, в котором все нуждались не менее отчаянно, должна была пойти в обмен на тайную партию производимого северянами оружия, которую Броки быстро вывезут в Азию. Предполагаемая прибыль была огромной. Позиция компании Броков в Азиатско-Американском союзе станет главенствующей, кто бы ни выиграл гражданскую войну. В Азии же они вознесутся выше всех. И план этот никак не мог провалиться, потому что его гарантом выступал гонконгский БАНК «Виктория».

Этот банк, самый большой в Колонии, с готовностью поддержал это предприятие, одобренное Советом директоров, одним из которых был Тайлер Брок, выставив в качестве номинального обеспечения акции компании «Брок и Сыновья» и ликвидные средства. По сути своей банк «Виктория» являлся копилкой Броков. Старик Брок был одним из основателей банка в 1843 году, он сам выбрал всех остальных членов — навечно исключив из состава Совета любого директора из компании Струана, — ему принадлежало сорок процентов акций, и в Совете он постоянно контролировал минимум девять голосов из двенадцати. Так вот, поддерживая Брока в его международных проектах, Совет одновременно с этим согласился разорить компанию Струана, собрав на руках все её долговые обязательства, срок которых истекал 30 января — график и сомнительные методы тайной долгосрочной операции по приобретению этих обязательств также были представлены в бумагах Горнта.