Гак и Буртик в стране бездельников

В Стране бездельников тоже наступила зима. С железного потолка свесили белые носы ломкие сосульки.

«Ап-чхи! Ап-чхи!» — только и слышалось по углам. Но работа не прекращалась. На верхней площадке сто бездельников, которыми руководил Гак, продолжали сколачивать деревянный корабль. Он стоял похожий на обглоданную рыбу, между его кривыми рёбрами свистел ветер и пролетали голубые снежинки.

— А ну, не бездельничать! — покрикивал Гак на своих лохматых помощников, и те, подышав на окоченевшие пальцы, вновь принимались стучать молотками.

В стороне лежали сбитые из досок крылья. Они лежали припорошенные снегом, как два обломанных крыла громадной птицы.

Внизу, в подвале, другие сто лентяев набивали порохом бочку за бочкой. Чёрные от угля, они были похожи на чертей, сбежавших из ада.

Рос корабль. Росли ряды бочек в подвале. Росло и беспокойство мастеров.

Надо было во что бы то ни стало закончить постройку ракеты до того, как будет готов крылатый корабль.

Мог раскрыться и обман. Маркиз О-де-Колон и боярин Сутяга целыми днями вертелись около мастеров. Они требовали, чтобы Эта каждое утро читала им чертёж. Девочка, робея, разворачивала заветную бумагу и, не глядя в неё, рассказывала о крылатом корабле из дерева, придуманном мастерами.

Успокоенные бездельники уходили и докладывали Подайподносу, что всё идёт как нельзя лучше.

Мастера торопились.

Когда замок погружался в сон, они вместе с Этой поднимались в остроконечную башенку и, выслушав, что прочитает им по чертежу девочка, принимались за дело.

Дверь в башенку закрывалась плотно, и только чуткое ухо могло расслышать сквозь неё весёлые звуки их работы.

«Клиньг-клиньг! Цвик-цвик!» — ковал мастер Буртик.

«Ж-ж-жик! Ж-ж-жик!» — пилил железо мастер Гак.

«З-з-зу, з-з-зу!» — пело сверло.

«Хуп-хуп-хуп!» — выравнивала пластинку деревянная колотушка.

Главный придворный сыщик Фискал, назначенный Таинственным советом для наблюдения за мастерами, ревностно исполнял свои обязанности. Обнаружив, что по ночам мастера уходят куда-то из своей каморки, сыщик решил выследить их.

Несколько раз он пробирался к башенке и подслушивал у двери.

Это заметил Буртик.

Чтобы проучить сыщика, он приделал под замочной скважиной, куда припадал носом Фискал, круглую железную ручку.

Морозы стояли лютые.

Не прошло и двух ночей, как сыщик решил снова отправиться на разведку.

В глухую полночь он прокрался по пятам мастеров к остроконечной башенке и стал подслушивать.

Наконец из-за двери долетели звяканье и скрежет.

Фискал приблизил глаз к замочной скважине.

Ничего не разобрать!

Он нагнулся ещё ниже, вытянул шею, высунул от нетерпения язык и — о ужас! — коснулся им холодного железа.

Язык тотчас же примёрз.

— А-а-а-а! — завопил сыщик и завертелся, как пескарь на крючке.

Из башенки выскочили мастера. Сбежался народ. Под дверью развели костёр. На язык сыщику стали лить тёплую воду. Язык оттаял, и Фискал, завывая, убежал вниз.

С тех пор он держался подальше от башенки. Мастера могли работать спокойно.

Наконец внутри башенки выросли сложные механизмы. Четыре треугольных руля были приклёпаны к её бокам. Нижняя часть загружена порохом. Болты, которыми крепилась башенка к крыше замка, ослаблены и подпилены.

Ракета была готова. Мастера назначили ночь отлёта.

Она пришла. Эта, Гак и Буртик не спали, ожидая полуночи.

Но в замке не спал ещё один человек.

Королева Оклюзия сидела у тусклого зеркала в своей спальне и выдумывала новую причёску. Когда очередная завитушка была старательно уложена на место, взгляд Оклюзии упал на окно, которое выходило на крышу замка. По влажной, мерцающей в звёздном свете крыше медленно шла белая фигура.

Королева взвизгнула так, будто ей опустили за шиворот лягушку. Пятясь, она покинула комнату и помчалась, опрокидывая юбками часовых, по коридорам в спальню мужа.

— А? В чём дело?! — выкрикнул, просыпаясь, перепуганный Подайподнос, когда на грудь ему упала жена.

— Я в… я в… я в… — бормотала та, стуча зубами и цепляясь за одеяло. — Я в… я видела привидение. — И королева рассказала о таинственной фигуре.

Тотчас на крышу был послан отряд стражников.

Это случилось за полчаса до назначенного мастерами времени сбора.

В полночь Гак и Буртик пробрались в башенку.

Эты не было.

Прошёл час… Второй… Забрезжил рассвет — девочка не являлась.

— Я не полечу без неё, — тихо произнёс Буртик.

Гак хмуро кивнул.

Днём мастера узнали о ночной тревоге. Эту, когда она, закутанная в свой балахон, шла к башенке, схватили стражники. В руках её был чертёж. По приказу короля её бросили в секретную камеру для особо важных преступников.

Как помочь Эте? Сможет ли девочка сохранить тайну? Догадались ли бездельники, куда и зачем шла их пленница?

Пока мастера ломали себе голову над этими вопросами, слежка за ними усилилась ещё больше.

Теперь они не могли выйти из каморки, чтобы из-за угла не показался длинный нос сыщика. Маркиз О-де-Колон и боярин Сутяга не отлучаясь следили за их работой.

С этой ночи на окне королевы появилась глухая железная ставня.