Гахиджи

– Да. И еще он сказал, что для того чтобы избежать внушения, нельзя долго смотреть в глаза.

Катерина внимательно посмотрела на Елену, а затем перевела взгляд к Нине: – По-моему, у нас появился союзник.

Нина лишь пожала плечами и переключилась на Елену: – Кстати, а ты и вправду целовала Иаби?

Девушка нервно закатила глаза: – Да, но только в щечку, и просто из благодарности!

– И как?

– Что как?

– Как твоя брезгливость?

Елена шумно выдохнула: – Я думала, опять придется объяснять, что я не влюблена…. Нормально, с ним я не чувствую ничего подобного. Он, правда, хороший парень.

– А можно еще вопрос? – Нина пристально посмотрела Елене в глаза. – Личный. Но если не захочешь, можешь не отвечать.

– Если у меня есть выбор, то давай, спрашивай.

– Почему он? Почему Иаби? Ведь здесь куча до сумасшествия красивых парней, один Бомани тянет на звание Аполлона! Да, безусловно, Иаби симпатичный, но он ребенок рядом с Бомани. Так почему он?

Елена нахмурила брови и опустила взгляд в пол. Вопрос совсем не был из ряда вон, но ответить на него она не могла, по крайней, мере четко и внятно.

– Знаешь Нина, твой вопрос звучит как-то двусмысленно, и я хочу сразу тебя поправить. Мы с Иаби только друзья. А вот почему, я сама не знаю, и откровенно говоря, сама не раз задавалась подобными вопросами. Все началось с большого бала, когда я вообще не знала никого. Другие мужчины, включая Бомани, еще до соприкосновения вызывали во мне негатив, какое-то природное отторжение, но Иаби нет. Может быть, все дело было в том, что он вовремя уловил мое настроение, вовремя поддержал, вовремя развеселил, а может в том, что он на их фоне не выглядел угрозой, я не знаю. Но меня сразу потянуло к нему, возможно, всему причиной наша схожесть в семейной трагедии или то, что он не добивался моего расположения. Вообще я никогда не считала себя несчастной или сильно пострадавшей, даже наоборот, я была благодарна, что у меня есть Марта и считала, что мне повезло, но, тем не менее, у нас у обоих в детстве умерли матери, и мы оба пострадали от жестокости и равнодушия своих отцов. Иаби очень добрый и отзывчивый. Он уже не раз доказал это, и он действительно дорог мне. Жаль только, что другие воспринимают наши отношения иначе.

Нина внимательно слушала размышления Елены: – И он рассказал тебе про внушение?

– Да, он пытался предостеречь меня от нечестности Бомани. Он сказал, что тот может не успокоиться и прибегнуть к крайней, не допустимой в его родословной, мере.

– Знаешь, Елена, – Нина печально вздохнула. – Может быть, этот мальчик и вправду хороший, но не забывай, что он все же Гахиджи. Он один из них. Хотя я так устала от вечного страха за будущее, что порой даже завидую таким как Лиза с Миленой. Живут себе и ни за что не переживают. А еще меня сильно нагнетает отсутствие моих способностей. – Нина громко хмыкнула. – Даже смешно, всю жизнь мечтала от них избавиться, чтобы жить спокойно, как все, а когда они пропали, никак не могу приспособиться. Хотя возможно они и не пропали.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты сказала, что для внушения нужно смотреть в глаза. Так вот, Зубери совсем не родовит, и он постоянно пытается удержать мой взгляд, но я чувствовала. Я чувствовала какие-то горячие тонкие энергетические змейки, тянущиеся от него и пытающиеся приблизиться ко мне. Это очень неприятно и ужасающе. Я сразу старалась сбежать, придумывая различные отговорки. Но только теперь поняла, что это прекращалось не потому что я пугалась или выдумывала причину уйти, это прекращалось, как только я отводила взгляд. Иаби тебе не солгал. Хотя мог, в уверенности, что ты все равно не сможешь проверить его слова.

Катерина испуганно посмотрела на Нину: – Боже мой, а если Зубери догадается, что ты знаешь?

– Не думаю, я хорошо научилась играть. Просто этот дар пришел ко мне не сразу, а после смерти двоюродной бабушки, на прощании с которой мне случайно пришлось побывать. Сначала мне было страшно и каких только казусов не случалось, когда ты заранее видишь всю энергетику человека. Но постепенно я научилась. Так что для Гахиджи я крепкий орешек, если только…. – Нина осеклась и замолчала.

– Что, если только? – продолжила за неё Катерина.

– Если только вы не пленитесь или не полюбите, что в принципе однозначно и не выдадите мой секрет. Если честно, я уже не раз пожалела о том, что раскрылась перед вами. Но у меня не было выбора.

Елена растерянно дернула плачами: – Нина, но что страшного в твоем таланте?

– А то, что никто не хочет быть раскрытой книгой или гадать увижу я, что или нет, а здесь слишком много секретов. Я этого не знаю, я это просто чувствую. Так что, если они узнают о моих способностях, мне придется туго.

– Не бойся, – Елена ободряюще улыбнулась. – У нас пока даже женихов нет, так что тебе ничего не грозит.

– А Озахар?

Катерина громко фыркнула: – Он переметнулся на Леру.

– Серьезно? – Нина очень сильно удивилась. – Никогда бы не подумала. Озахар и Лера, хм…

Елена виновато поджала губы: – И общение с Иаби тоже придется ограничить, не хочу, чтобы Катерина переживала.