Гахиджи

Обед прошел в том же гнетущем молчании и нетронутые тарелки лишний раз подтверждали сильное моральное напряжение. Кия и Амизи за столом не присутствовали. Елена отодвинула практически не тронутое запеченное мясо и осмотрела печальных спутниц. Нина сидела напротив с самого краю стола и задумчиво ковыряла в тарелке серебряной вилкой. Юля и Марина мало чем отличались от неё, разве что одна из них постоянно вытирала бумажной салфеткой рот, от несуществующей влаги. Лиза и Милена исподлобья поглядывали на других и периодически обменивались понятными только им двоим взглядами, выражая несвойственную им серьезность, отчего гнетущее состояние чувствовалось еще острее. Следующей сидела Лера, она выглядела немного подавленной, несмотря на то, что её же хамство и спровоцировало эту ситуацию, но тут была палка о двух концах. С одной стороны безызвестность сильно напрягала и выматывала, а с другой каждая из девушек тайно надеялась, что выслуживаясь перед Нэйн и зарабатывая её похвалы, у них есть надежда на какое-то, ну если не спасение, то хотя бы смягчение или отсрочку. Ведь каждая из них понимала, что их действительно привезли сюда не для того, чтобы как выразилась Лера, «научить готовить жрать на печке». Елена посмотрела влево. Рядом с ней сидела Катерина и не спеша попивала кофе, между её бровей пролегла небольшая складка, что свидетельствовало о глубоком раздумье, и Елена это прекрасно знала. Поговорить с Ниной им так и не удалось, но это их сейчас как-то не заботило, намного сильнее пугал предстоящий разговор с Нэйн. Рядом с Катериной сидела полненькая Мария, обхватив руками кудрявую голову и гипнотизируя свой обед, она была самой старшей из всех новоприбывших, ей уже исполнилось двадцать пять, но отмытое от дешёвой косметики лицо не выглядело на свой возраст. Впрочем, она всегда держалась особняком и именно поэтому Елена с ней до сих пор и не подружилась. Следующей сидела Татьяна, она медленно мешала давно растворившийся в кружке сахар и тоскливо наблюдала за кружившимися в ней чаинками. Справа сидела компания из трех подходящих по возрасту к Катерине девушек, они сдружились еще во время совместного содержания в земляной камере, но их обычно оживленная беседа сейчас отсутствовала. Они так же вяло ковырялись в своих тарелках и хмурились от тяжелых мыслей. Их звали Даша, Рита и Ксения. Елена безучастно сделала большой глоток кофе и еще раз оглядела девушек. Все в одинаковых белых платьях, подпоясанных золотыми широкими ремешками, подчеркивающими достоинства и скрывающими недостатки фигуры. Без современных профессиональных укладок, но с блестящими здоровыми волосами, без малейшего макияжа, но с гладкой здоровой кожей и блестящими глазами. Без привычного маникюра, но с красивыми розовыми лунками ногтей все выглядели так естественно, но в то же время красиво, что возникало желание ткнуть носом известных стилистов, мол, видите, как надо и это без счетов с множественными нулями. Все девушки выглядели прекрасно. Афины в рассвете сил! Елена вновь вернулась к своим первоначальным мыслям. Если их готовят в проститутки, то уж лучше она умрет, слава богу, способов здесь предостаточно. На глаза навернулись первые слезы.

– Эй! – сидящая рядом Катерина заметила первую влагу и толкнула Елену локтём. – Ты чего? – она старалась говорить не громко, но все же многие обратили на них внимание. Елена почувствовала себя неловко. – Все еще будет хорошо ,сестренка, перестань! – Катерина нежно обняла её и притянула голову к себе, поглаживая гладкие черные волосы.

– Ну, ну. – Сидящая напротив Лера выглядела очень довольной, что мгновенно разозлило Катерину. – Сестренки опять развели муси-пуси.

– Может, ты, наконец, заткнешься? – зашипела Катерина.

– Или что? – Валерия нагло смотрела на них и явно провоцировала на скандал.

Вдруг Катерина улыбнулась и смягчила голос: – А ведь ты боишься… – Катерина ехидно прищурила глаза. – Ты думаешь, что если заставишь меня нарушить обещание, то тебе меньше достанется. Но ты просчиталась. За твои оскорбления тебе придется отвечать самой. – С Валерии быстро слетела спесь и теперь она выглядела явно испуганной, а Катерина продолжала. – Старик довольно ясно всех предупредил, но ты не послушалась. И думаю теперь, тебе придется очень несладко. За тебя никто не заступится, у тебя нет ни друзей, ни знакомых, тебя все ненавидят и все будут только рады от тебя избавиться. Ты просто жалкая! Жалкая неудачница!

Первый раз Валерия ничего не ответила, она действительно боялась, но еще больше злилась. Злилась на Нэйн, на девушек, на себя, на умерших родителей, на всю пошедшую наперекосяк жизнь, даже на юношу, принесшего подкисшее масло на завтрак и все же она боялась, боже, как же она боялась.

Катерина налила и протянула сестре кружку крепкого кофе, когда в столовую вошла Кия: – Юныи лэди, аас ожитают! – её обычно приветливый голос звучал слишком серьезно, и насмерть перепуганные девушки встали из-за стола, с трудом передвигая ватные ноги. Время большого разговора пришло.