Гала и Элюар. Счастливый соперник Сальвадора Дали

Слезы обожгли ей глаза. Галя прислонила лоб к холодному стеклу окна, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами. Она должна держать себя в руках. Еще немного… Вот только доберется до места, закроет за собой дверь своего нового пристанища и тогда…

Раздался протяжный тревожный свисток паровоза, как будто ее щемящее одиночество воплотилось вдруг в звуке, и вмиг ее окутала тьма. Когда поезд вынырнул из тоннеля, она уже взяла себя в руки. Она одна, и ей некому препоручить себя.

— Уже скоро, готовьтесь, — как будто угадав ее мысли, раздалось рядом, — Давос-Плац.

Галя надела манто — материнскую шубу из шкурок белки с кроличьими манжетами, изящно маскирующими потертости на рукавах, — и, взяв в руки дорожную сумку, пошла к выходу.

Галя неторопливо спустилась с высоких ступенек вагона и, размеренно цокая подбитыми железными набойками каблучками, пошла по перрону: спина прямая, плечи развернуты, темные глаза горят огнем. Изящной фигурой, угадывающейся под широкими полами манто, она невольно привлекала к себе внимание. Галя кажется уверенной в себе и в своем будущем молодой девушкой. Кто бы знал, как учащенно бьется ее сердце, как волнение холодным обручем сдавливает грудь!

Она подошла к человеку в форме.

— В Граубюнден, — сказала она отчетливо.

— Какой отель?

Улыбка тронула ее губы — этот постоянно встречающий пассажиров вокзальный служащий принял ее за путешественницу. Добрый знак, — подумала она и четко произнесла:

— Клавадель. Санаторий. Елена Дьяконова. Меня должен ждать экипаж.

Служащий вокзала уверенным жестом направил ее к мужчине в добротной ливрее и фуражке с галунами. Одного взгляда на человека в ливрее было ей достаточно, чтобы понять, что санаторий, куда она направляется, должен отличаться особым комфортом.

Он попросил у нее багажную квитанцию и указал на желтый кабриолет.

— Вещи получите прямо в санатории, а сейчас поспешите, успеете прямо к ужину.

Следуя его указаниям, она направилась к каменистой площадке, где, понурив головы, стояли запряженные гнедые.

— Элен Дьяконофф? — Вытянув шею, возница повертел головой, будто ждал еще кого-то. — Вы одна? — удивленно пробормотал он.

— Теперь с вами.

Возница вдруг весело сверкнул белоснежными зубами.

— Такая юная и такая смелая. Правду говорят, что русские девушки — самые смелые. У нас вам понравится, обязательно поправится, — зачастил он и с удовольствием отметил, как недовольное выражение на ее лице сменила благодарная улыбка. — Присаживайтесь, домчу вас в момент.

Он открыл дверцу. Расстегнув верхние пуговицы манто, она откинулась на спинку сиденья и, прикрыв глаза, застыла в неподвижности.

— Вам плохо?

— Нет, нет… Не знаю. Странно как-то. Голова кружится.

Ее голос — ровный и музыкальный — снова вызвал на лице возницы доброжелательную улыбку.

— Это от нашего воздуха. Поначалу многим здешний воздух кажется странным. Потом привыкают. Впервые у нас?.. — спросил он, чтобы успокоить ее разговором. На его взгляд, эта хрупкая девушка нуждалась в его поддержке. — В вашем возрасте очень многое впервые. Но все же смею предположить — дальние поездки для вас не внове. Где-то до нас вы… — он хотел сказать «лечились», но выбрал нейтральное слово «бывали». — Где-то до нас бывали?

— Мне нравится отдыхать на море, — серьезно ответила Галя. — Я люблю море и горы. Почти каждое лето мама снимает дом на берегу моря. В Ялте у нас есть любимое место. Но сейчас в Крыму слишком холодно и влажно, шквалистые ветра. А здесь бывает сильный ветер?

— Не беспокойтесь, у нас хороший климат. Не даром же со всего света приезжают: из Австрии, Дании, Германии… Из России тоже.

— Надеюсь, мне здесь понравится.

Он закрыл дверцу, но успел заметить на ее лице мимолетную улыбку.

Возница покачал головой, она не была похожа на обычных больных: не было в ней печати обреченности, что чаще всего угадывалась на лицах больных туберкулезом; девушка несла в себе какую-то потаенную радость. Как будто впереди у нее не долгие томительные и скучные в своем однообразии дни, а удивительные приключения, сулящие волшебные открытия.

II

— К тебе можно?

Галя оторвала взгляд от книги. На пороге стояла Лида. Будущая наследница купеческих миллионов была первым человеком, с которым Галя познакомилась в санатории. Лида стала для Гали наставницей, введшей ее в тесный мирок жизни этого прибежища для больных чахоткой, расположившегося посреди хвойного леса на заснеженной вершине.