Галактическая разведка

— Зловреды! Какое нелепое название! В нем есть что-то инфантильное. Для научного термина оно, по-моему, не подходит.

— Думаю, БАМ не случайно выбрала это слово из тысяч других. Очевидно, оно дает самое точное определение их поведения. Другой вариант — разрушители. Интересно, что на вопрос, каковы они внешне, БАМ ответила: «Неясно». И еще неопределенней: «Разные».

— Крепкий же это орешек, если сверхмогущественная БАМ не сумела его разгрызть!

— Очевидно, недостает данных. С названием «разрушители» ассоциируются зашифрованные понятия: «уничтожать живое», «сжимать миры». Завтра ты увидишь на стереоэкране, как это выглядит. Похоже, разрушители владеют обратной реакцией Танева, то есть создают вещество, уничтожая пространство, без этого миры не «сжать». А галакты противодействуют им. В результате в межзвездных просторах кипит война.

— Это так грандиозно, словно ты описываешь битву богов.

— Я излагаю расшифрованные записи, не больше. И что значит «битва богов»? Нынешнее могущество человека много больше того, что люди когда-то приписывали богам, тем не менее мы люди, а не боги. Луч света далеко отстает от наших космических кораблей — разве это не показалось бы жителю двадцатого века сверхъестественным? В сегодняшнюю грозу ты мчался наперегонки с молниями. Вряд ли подобную забаву сочли бы естественной сто лет назад.

— Ты и об этом, оказывается, знаешь?

— Я следила за тобой. Раз ты в Столице, следует ожидать рискованных чудачеств. Почему-то ты считаешь этот город лучшим местечком для озорства. На Плутоне ты вел себя сдержанней.

— На Плутоне у меня не хватало времени для забавы. И потом, там отсутствуют Охранительницы. Скажи теперь, Вера, какие выводы вы делаете из информации о галактах и разрушителях?

Вера, задумавшись, ответила не сразу:

— Завтра собирается Большой Совет, будем решать. Но и сейчас уже ясно, что возникли десятки вопросов и каждый требует своего ответа. Существуют ли еще разрушители и галакты или информация о них — пережиток миллионы лет назад отгремевших катаклизмов? Кто из них победил в космической схватке? Может, обе стороны погибли в своих чудовищных сражениях? Какое отношение имеют к людям так удивительно похожие на нас галакты? И если и те и другие еще существуют, то где они обитают? Мы выходим, впервые в нашей истории, на галактические трассы — безопасны ли они для нас? Мы вознамерились создать Межзвездный Союз Разумных Существ — не рано ли? Может, следует полностью замкнуться в мирке солнечных планет? Есть и такое мнение, Эли! У нас огромные ресурсы — не направить ли их на строительство оборонительных сооружений? Может быть, возвести вокруг Солнечной системы кольцо искусственных планет-крепостей? И об этом надо поговорить. Словом, множество непредвиденных проблем! И решением некоторых придется заняться тебе, Эли, — с нашей помощью, конечно.

— Значит ли это, что я поеду на Ору, или у меня будет другое задание? — спросил я, волнуясь.

— Как тебе известно, руководить совещанием на Оре поручается мне. Я хочу взять тебя секретарем.

— Секретарем? Что это такое?

— Была в древности такая профессия. В общем, это помощник. Думаю, ты справишься.

— Я тоже так думаю. Тебе придется запросить Большую, подхожу ли я в секретари?

— БАМ уже сделала выбор. Я попросила в секретари человека мужественного, упорного, быстрого до взбалмошности, решительного до сумасбродства, умеющего рисковать, если надо, своей жизнью, любящего приключения, вообще неизвестное, — никто теперь не знает, с чем мы столкнемся в других мирах. И Большая сама назвала тебя. Должна с прискорбием сказать, что ты один на Земле обладаешь полным комплексом сумасбродства.

Я кинулся обнимать Веру. Она со смехом отбивалась, потом расцеловала меня. Я еще в детстве открыл, что, как бы она ни сердилась, достаточно полезть с поцелуями — и через минуту злости ее как не бывало. Лишь врожденное недоброжелательство к подлизыванию и умильным словечкам мешали мне эксплуатировать эту забавную черту ее характера.

— Я рада за тебя, Эли! — сказала она. — Хоть сегодня больше поводов для тревог, чем для радости, я рада за тебя.

Я шумно ликовал.

— Ну что же, Вера, — сказал я, успокоившись. — Возможно, на Земле я кажусь сумасбродом. Но эти дурные свойства моего характера могут пригодиться в других мирах.

— Еще одно, брат. Тебе разрешено быть завтра в Управлении Государственных машин. Нам покажут, что удалось расшифровать. Ровно в десять, не опаздывай! — Она встала. — Твоя комната в том же виде, в каком ты ее оставил, улетая на Плутон, — прибрана, конечно.

— Я не хочу спать. Я посижу в саду.

13

В Столице дома опоясаны верандами через каждые пять этажей и садами на террасах каждого следующего двадцатого. Наша с Верой квартира на семьдесят девятом этаже Зеленого проспекта — внутренней стороны Центрального кольца. Я поднялся выше и присел в саду восьмидесятого этажа. Не помню уже, сколько я там сидел и о чем думал. Путаные мысли переплетались с путаными чувствами — я был счастлив и озабочен. Потом я стал рассматривать ночной город.