Галактика

— Помешался, взываю к «Тики», к «Тики»… — говорил спас-костюм. Рекомендую успокоить себя. И мне трудно — отказало сопротивление № 1001882. Возьмите в рот трубочку, покрытую светящимся составом. Возьмите в рот светящийся состав. Немедленно! Я срочно зову «Тики», нас переместят… — Костюм бормотал и охал. Сельгин потянулся шеей, поймал трубочку губами, ощущая горечь.

Вместе с нею появилась мглистая, зелено-черная путаница в голове и пришел сон. Нет, начало его — рябь и мелькание зеленых пятен. Или темных, живых тел?..

Они подскакивали, всплескивались. Это куски волн. «Сон… Сон…» В наступившем приятном сне перемещались разные ощущения и звуки: толчки, пронзительные свисты, чье-то быстрое бормотание. Сельгин уловил движение… «Сон…»

Вдруг лицо его затянула пленка воды. Он фыркнул и поднял голову вокруг него вращался тесный клубок тел. В наушниках — их странный говор.

«…Сон». Он опустил голову, зажмурился, слышал странные голоса:

— …Мы несем, несем человека, поднимая его высоко. («Сон, я сплю, но в космосе не бывает таких снов».)

Опять посмотрел — черные спины крутились в воде. Веселая толкотня, его несут… Отличный сон!

— Спасатели, — бормотал во сне знакомый голос. А, это спас-костюм. Они работают в здешней зоне, они помощники Руфуса. Слушайте электронного переводчика. («И это сон, — думал Сельгин. — Сон, сон».) Но пение все пробивалось в наушники, звуки слагались в слова.

— Сарти, что делал ты в камнях Синуголы?

— Я искал моллюсков-жемчужниц… Мы плывем, плывем, плывем…

— Ты нашел их?

— Меня просил Ямамото, он освежает кровь устричного стада.

— Что ты увидел в водах прибрежных камней?

— Многое… Мы плывем, мы плывем…

— Как миновал ты опасности мануэзов?

— Они не тронули меня и не помешали. Я видел Эвана, твоего взрослого сына, он живет там.

— …Мы плывем, мы плывем, мы плывем…

— Что ты говорил ему?

— Я не волновал его твоим прокушенным спинным плавником…

— Мы плывем, мы несем человека…

— Да это же не сон! — крикнул Сельгин.

Он резко поднял голову. Вокруг него быстрые, скользящие черные тени… Акулы? Он похолодел от ужаса. А-а, это дельфины! Он слышит перевод их вскриков в понятную речь. В океане чудесно. Товарищи, спас-костюмы, дельфины, вода, званы. Хорошо. Космос рядом с океаном — простая черная доска с меловыми линиями формул. Пустота! А жизнь — здесь.

— Говорите, говорите, — просил он дельфинов.

— …Жиго, где ты пропадал вчера? Мы играли весь день.

— Я был в черных проливах.

— Что делал там?

— Я провожал большие машины и не давал им сесть на камни. Я играл с ними. Люди бросали мне вкусные сардины.

— Тебе было хорошо, но и мне, но и мне.

— А что делал ты?

— Я подскакивал вверх, я разбегался и взлетал вверх, я почти жил в стихии человека.

— Напрасно, каждому дано свое. Мы ушли с земли в теплое и сытное море, вспомни наши легенды. Если бы новый друг жил с нами, ему было бы хорошо. Он не искал бы гремящего полета, а плавал в голубых лагунах и познавал нашу мудрость…

— У каждого существа своя мудрость.

— Есть общая мудрость.

— Знаю — помогать и жертвовать. Быстрее, Джерри. Я слышу. Руфус зовет меня. Я слышу, слышу его, он почти живет с нами, мы бережем его.

— Он близко?

— Он рядом, до него сто, и двести, и еще пятьдесят, и еще тысяча всплесков. Сейчас наш друг — в этом холодном и плотном костюме — пустит вверх яркую звезду, и капитан Джерри увидит ее.

— …Мы плывем, мы несем человека…

Когда загремело железо и свет прожектора ударил в лицо, Сельгин поднял голову. К нему подходила светящаяся громада — корабль «Тики» под командой капитана Джерри Руфуса.

Ходят слухи, что именно Джерри Руфус уговорил Сельгина стать океанавтом, но это глубокая неправда. Решение родилось, когда Сельгин увидел игру темных тел, услышал дельфиньи голоса.

Но правда, что он сказал Джерри Руфусу (тот поднес ему в каюте согревающую рюмочку коньяка).

Он сказал:

— Черт возьми, я до смерти хочу к вам, к ним, в воду.

Феликс Кривин

Изобретатель Вечности

Изобретатель Вечности умер в 1943 году, в маленьком курортном городке на берегу Средиземного моря. Незадолго перед тем в этом море пошел ко дну представитель оккупационного командования, пожелавший освежиться в оккупированных водах и оставшийся там дольше желаемого.

В это время в воде находились:

ПРОФЕССОР ЭНТОМОЛОГИИ, пятидесяти восьми лет, тридцать пять из которых были отданы не собственной жизни, а жизни различных насекомых;

КОММЕРЧЕСКИЙ АГЕНТ небольшой торговой конторы, выглядевший старше своих тридцати двух лет;

ПОЧТАЛЬОН, выглядевший моложе своих шестнадцати лет;

СТУДЕНТКА МЕДИЦИНЫ двадцати лет с небольшим;

ПАРИКМАХЕРША дамского зала, тридцати лет с небольшим;

БАКАЛЕЙЩИЦА, владелица бакалейной лавки, некоторых лет с небольшим;

а также СТАРУХА-МАНЕКЕНЩИЦА, возраст которой уже ни для кого не представлял интереса.