Владимир Лорченков

Последний роман

«…do not worry about what to say or how to say it.

At that time you will be given what to say…»

…не заботьтесь как или что сказать,

ибо в тот час будет дано вам, что сказать…

Евангелие от Матфея, 19, Международная версия.

С этой книгой, правда, была одна большая проблема -

ее надо было еще написать.

Д. Хеллер, «Портрет художника в старости»

Часть первая

Посвящаю своему брату, Александру

1

Глядя на улицу под его окнами: на женщин, идущих кто в дом с любимым мужем, детьми и ужином, а кто — на съемную квартиру для скомканного среди простыней свидания; на встречу с подругой или в парикмахерскую, — и пытаясь понять, какая и куда именно стремится, писатель Владимир Лоринков понял, что следующий роман напишет осенью. Последний роман. При этом последнему роману писателя Лоринкова предстояло также стать первым, потому что собственно романов до того писатель Лоринков не писал, предпочитая рассказы или повести, раздутые иногда до неимоверных размеров лягушки, которую мальчишки посредством соломинки, прилаженной сзади, превращают в подобие первого изделия братьев Монгольфьер. Последний в мире. Разве не твердят с утра до вечера все известные писатели мира о кончине романа, а за ними и критики о том же галдят, трещат просто, как стайка волнистых попугайчиков в клетке зоомагазина, встревоженная звонком от двери, при появлении случайного посетителя… Если все получится, подумал Лоринков, то это произойдет в полном соответствии с библейским пророчеством о последних, которые станут первыми, правда, особой уверенности, что Иисус имел в виду именно это, не было. О чем писать?! Лоринков воскликнул это и, задумчиво глядя в окно, приоткрыл его: теплый воздух хлынул в квартиру волной летнего цунами, тяжелой волной, совсем как та, что прокатилась по его горлу, после чего он сглотнул, глядя на женщин, идущих мимо его дома, а вот эта-то наверняка к любовнику… Порнография — старо. Нынче об этом не написал только ленивый, все только и делают, что тешат этого бога из машины 20 века, ласкают его, курят благовония, и служат, словно Золотому тельцу древних евреев, которого нам нынче, безо всяких сомнений, заменил секс. Секс им подавай! А может, рассмотрел другой вариант Лоринков, в течение целого года, а то и больше, — если терпения хватит, — записывать умные мысли, о том, о сем, как, например, делал любимый французский философ Монтень, а потом попытаться выдать это за современные опыты мудреца, вот было бы неплохо, изящно, чуть старомодно, но и в то же время свежо, подумал Лоринков, чуть убавляя громкость музыки на ноут-буке, купленном за две тысячи долларов в Лондоне, и это еще дешево, в Кишиневе пришлось бы выложить три с половиной. Снова не то! С развитием интернета и социальных сетей нынче каждый офисный работник сам себе Монтень и писатель, с досадой подумал Лоринков, нащупывая что угодно, только не форму своего будущего романа, долженствующего стать последним, да-да, последним, потому что Лоринков собирался уходить из литературы отнюдь не по-английски, и потрясти основательно перед уходом кое-кого в кое каких литературных кругах. Вот зануды. К тому же, прекрасно осознавал свои слабые стороны Лоринков, он никакой не философ, и не только ко всестороннему к анализу бытия, но даже и к его простейшему осмыслению, вряд ли подойдет с приличествующим моменту серьезностью и вниманием, а раз так, то нечего и плантацию высаживать, сказал он вслух, потому что ужасно боялся допустить какой-нибудь штамп, ну, например…. Огород городить.