Галерея византийских императоров

Сразу же после 550 года императору удалось, на этот раз без особых усилий, занять большую часть южной Испании вместе с городами Малагой, Кордовой и Картахеной. Он достиг этого, оказав помощь одному из претендентов на трон в королевстве вестготов, которые тогда правили Испанией.

И могло бы показаться, что Римская империя восстает из пепла и что Средиземное море вновь становится внутренним морем одного лишь государства. Наверное, именно так считали многие современники Юстиниана, и прежде всего он сам. Но в этом император очень сильно ошибался.

ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ

В течение всех этих долгих лет ведения кровавых войн Юстиниан ни разу не покидал столицу. Он был занят в основном проблемами богословия и церковной политики. Это была своеобразная разновидность религиозного фанатизма, и в этом его обвиняют даже писатели христианского толка — как современники императора, так и авторы более поздних лет. И со временем этот фанатизм не только не ослабевал, а напротив, лишь усиливался, и с точки зрения психологии в этом нет ничего удивительного — такое довольно часто случалось и в более близкие нам времена, а не только в древности.

Особенно серьезную полемику вызвал так называемый «Эдикт против трех глав», изданный императором в 543 году. В трех разделах этого документа (отсюда и название эдикта) Юстиниан осудил учения давно уже умерших к тому времени трех епископов, подозревавшихся в несторианстве. Несторианство было ересью, учившей, что в Христе одновременно существовали две совершенно отдельные личности: божественная и человеческая. Юстиниан считал, что, выступив против трех еретиков, он расположит к себе монофизитов и этим поспособствует воцарению в христианстве мира и единства. Но получилось так, что этим эдиктом он лишь посеял зерна новых серьезных конфликтов.

Действительно, восточные епископы приняли эдикт благосклонно, но Запад отнесся к нему весьма недоброжелательно. Во-первых, потому что они почти не были знакомы ни с осужденными Юстинианом трудами, ни вообще с несторианским вероучением, так что суть вопроса была им не слишком ясна. И к тому же было непонятно, а зачем вообще понадобился эдикт, если этот вопрос уже рассматривался Халкидонским собором. И наконец, осуждение людей, живших более ста лет назад, и написанных ими трудов казалось просто неуместным.

Но Юстиниан даже и не думал уступать. В 547 году из Рима в Константинополь был доставлен папа Вигилий. После нескольких месяцев переговоров он под давлением императора согласился подписать осуждение «трех глав». Известие об этом вызвало резкий протест в христианских общинах Запада. Африканские епископы, не стесняясь в выражениях, прокляли папу, а он в свою очередь отлучил их от церкви. Дело дошло до серьезного раскола, а кое-где даже до кровопролитных столкновений в храмах между сторонниками и противниками папы.

А тем временем сам папа Вигилий — может быть, узнав об этих событиях, — изменил свое мнение и выступил против императорского эдикта. Преследуемый людьми Юстиниана, он пытался укрыться в одном из храмов, но когда и там дело дошло до возмутительных сцен, сумел перебраться в Халкидон, где и объявил о своем отказе поддерживать императора во всем, что касается «Эдикта против трех глав».

Юстиниан сумел найти выход и из этой ситуации. В 553 году он созвал в Константинополе Вселенский собор, пятый по счету. На него прибыли в основном восточные епископы. Вигилий был низложен со своего престола, но при этом Рим постарались ничем не задеть, проведя очень деликатный раздел между самой папской столицей и тем, кто в ней правит. Уже после завершения заседаний собора папа одобрил его решения и снова осудил три учения. Вигилий был освобожден, и ему было разрешено вернуться в Рим, но он умер по дороге в 555 году.

Изменчивость, а скорее просто непостоянство взглядов Вигилия вызывало возмущение многих христианских центров западного мира. Дело даже дошло до того, что христианские общины Милана и Аквилеи надолго разорвали все связи с Римом. Но необходимо еще раз заметить, что на Западе плохо ориентировались в богословских и тактических тонкостях этого вопроса, да и вообще интерес к богословию здесь пребывал на несравненно более низком уровне, чем на Востоке, что, конечно же, было связано прежде всего с полным упадком образования из-за нашествий варваров и хаоса во всех сферах жизни. Так что поступки папы Вигилия здесь оценивали не столько с точки зрения отношения к предмету самого спора, сколько с позиции тщеславной убежденности в том, что представитель церкви Запада никак не должен уступать требованиям императора Востока!