Галя

— Помилуйте, разве в пестроте и комизме здесь дело? Ведь это талант! Как вы правильно заметили, роль крайне ничтожна, но именно в том-то и искусство, чтобы из ничего не только создать тип, но еще и выделить его из всей пьесы, — возражают ей.

— Полно, просто роль была удачно подобрана, и девица чувствовала себя в своей тарелке, — не сдается Марья Петровна.

— Я бы сказал как раз обратное, — горячо протестует студентик, прикативший тележку. — Такая изящная, миниатюрная, хрупкая девушка с мягкими манерами, воплощенная, так сказать, грация, вот, посмотрите сами, — указал на входящую в зал Галю, уже переодетую в легкое розовое платье, ее приверженец, — и вдруг играть простую деревенскую девушку… На это способен только талант, выдающийся талант! Pardon, — сам себя перебил юнец, услышав звуки вальса, и полетел в сторону бывшей Малашки, намереваясь пригласить ее.

— Никогда, то есть положительно никогда еще вы не казались мне такой знакомой, как в желтеньком платочке и косыночке на плечах, — настаивал между тем Власов, обращаясь к Гале, которая вместе с Лелей, Надей и Ланским спускалась со ступенек сцены. — Вот уже сейчас, в бальном платье, вы больше не та, не моя таинственная незнакомая знакомка, а в платочке… — не подыскав соответствующего выражения, неопределенным жестом руки закончил молодой человек.

— Слышишь, Галя, Николай Андреевич находит, что Малашкой ты гораздо больше похожа сама на себя, а как переоделась, он уж тебя и узнавать перестал, — ухватилась Леля за возможность хоть чем-нибудь досадить Гале, веселой и счастливой в этот вечер, а потому особенно ненавистной ей.

— Я, конечно, не могу себе представить, какое сходство воскресает в голове нашего милого Боби при взгляде на желтенький платочек Малашки, но знаю определенно, что в эту минуту Галина Павловна в своем воздушном розовом туалете дает полную иллюзию легкого облачка, заалевшего от ярких лучей утренней зари. Вот-вот, кажется, начнет оно отделяться от земли и поплывет, поплывет выше, выше…

Восторженно прозвучали слова Ланского, вызванные отчасти желанием сгладить впечатление от злой выходки Лели, но вместе с тем выражая то, что он искренне думал, глядя на очаровательную в своем новом платьице Галю.

— По счастью, у нас над головами потолок, который не пустит наше облачко лететь до положенного предела, следовательно, остается сосредоточить внимание лишь на том, чтобы окна и двери были плотно закрыты. Этим и займемся. Я беру под свое бдительное око левую, а ты — правую половину здания, — перебивая Ланского, в тон ему продолжал Власов.

— Галина Павловна, pardon за нескромный вопрос, — обратился он уже к девушке. — У вас есть в платье карман?

— Нет, а что? — спросила Галя.

— Еще раз, pardon: а два медных пятака у вас найдутся? — дальше допрашивал Власов.

— Дома — пожалуй, а при себе нет, не так богата, — засмеялась девушка. — А для чего, собственно, понадобилась вам эта справка о моем имущественном обеспечении? — в свою очередь полюбопытствовала она.

— Прежде чем ответить, позвольте, ввиду экстренности случая, сначала ссудить вас названными предметами, — вытащив из жилетного кармана две медных пятикопеечных монеты, Власов протянул их недоумевающей Гале. — Наконец, еще один, третий, последний, но зато и самый наинескромнейший изо всех предыдущих вопросов, — продолжал юноша. — Вам кушак [83] не очень тесен?

— Не-ет…

— Но и не слишком широк?…

— Одним словом, впору. Но зачем это вам? — смеясь комическому виду и нелепым вопросам Николая Андреевича, по-прежнему все еще ничего не понимая, осведомилась Галя.

— В таком случае, попрошу засунуть эти монеты за пояс, тогда, по крайней мере, мы вздохнем хоть относительно спокойнее от сознания, что, притянутое к центру Земли парой увесистых русских медяков, наше розовое облачко не вспорхнет и не умчится в надзвездные сферы, — пояснил наконец юноша свою мысль, встреченную одобрительным, веселым смехом.

— Обопрись на мою руку, товарищ, тогда ни один вихрь тебе не страшен, так как уж я-то прочно притянута центром Земли! — комично вздохнув, предложила Надя подруге.

Как раз в это время перед Галей появился черненький студентик и, расшаркавшись, умчал розовое облачко в вихре вальса.

— И пятаки не помогли! Улетела! — трагически развел руками Власов.

Галя почти не садилась, переходя, что называется, с рук на руки. Оживление было всеобщее. Даже Михаил Николаевич, никогда не танцующий, зараженный искренним весельем молодежи, дал втянуть себя в шумный водоворот снующих пар.

— Галина Павловна, да присядьте вы на одну секунду, дайте хоть двумя словами перекинуться с вами, а то вы прямо неуловимы сегодня, — взмолился Борис Владимирович, давно уже следовавший за девушкой и тщетно искавший возможности побыть с ней хоть немного.

— И в самом деле, присядем, — охотно согласилась Галя. — Совсем я нынче завертелась. А хорошо! Правда, хорошо, Борис Владимирович? — спрашивала девушка, поворачивая к Ланскому свое юное, искрящееся весельем личико.