Галилей

«Синьоры из Перуджии» полагали, что во вселенной не существует небесных тел, лишенных влияния. Они имеют в виду какие-то неизвестные планеты? «Ибо говорить о неисчислимых фиксированных звездах было бы неуместно. Я уже писал, что фиксированных звезд, не видимых простым глазом, беспредельное множество. Но о них, если не вдаваться в подробное исследование, можно умолчать, дабы не пришлось вводить новые сферы, изменять систему вселенной, и с необходимостью признать, что существует не один-единственный центр, вокруг которого свершаются круговращения небесных тел».

Значит, при более подробном исследовании Галилей бы это сделал! Как это он еще удержался и не заявил, что-де «иные центры» — это звезды, сверкающие собственным светом? Новые центры, новые сферы, новая система мира! Множество звезд — пылающих солнц, вокруг которых; вращаются неведомые планеты. Бесчисленные звезды, неисчислимые миры…

Кардинал снова вспомнил давний процесс, споры в Святой службе и ожесточенное лицо Джордано Бруно.

Еще раз беседовать с самим Галилеем Беллармино не пожелал. Он предпочел встретиться с новым тосканским послом и поговорить начистоту. При всем уважении к государю Тосканы Святая служба будет поставлена перед необходимостью, если Галилей зайдет слишком далеко, прибегнуть к помощи богословов-квалификаторов и рассмотреть его мнения в инквизиции.

Пьеро Гвиччардини был этим очень взволнован. Служба в Риме началась с неприятностей. Может разразиться скандал, и тогда перед Козимо не оправдаешься недавним вступлением в должность.

Посол со всей решительностью высказал Галилею свои опасения. Защищаемые им взгляды и неуемная жажда увеличить число единомышленников не доставляют удовольствия Святой службе. Кардинал Беллармино слов не бросает на ветер.

С помрачневшим челом слушал Галилей посла. Ему оказывали почести, осыпали комплиментами, славили на банкетах, а когда нашли, что он не держится в указанных рамках, то тут же пригрозили Святой службой!

Галилей стал собираться в дорогу. Сюда он приехал с письмом Козимо, который рекомендовал его кардиналу дель Монте.

Кардинал был очень к нему расположен. Галилей нанес ему прощальный визит.

Тот нашел необходимым написать великому герцогу: «Галилей в дни, когда был в Риме, доставил много удовлетворения и, думаю, получил его сам, ибо имел возможность столь хорошо демонстрировать свои открытия, что все достойные и сведущие люди этого города признали их не только достовернейшими и действительнейшими, но и поразительнейшими. Если бы мы жили теперь в республике Древнего Рима, то я убежден, что ему бы воздвигли статую на Капитолии, дабы почтить его исключительную доблесть».

Но они жили не в Древнем Риме. И не статуя в ту пору ждала Галилея.

Больше двух месяцев провел в Вечном городе математик и философ государя Тосканы. И каждый день был днем борьбы. Придворный математик удостоился почестей, а философ Галилей потерпел поражение.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

НЕНАВИСТЬ РОЖДАЕТСЯ В СПОРАХ

Козимо выразил удовлетворение результатами его поездки. Да и вообще хорошо, что он вернулся, — есть неотложное дело. Государь желает ублажить французскую королеву. Волею случая Марию Медичи, вдову убиенного Генриха IV, вознесло на головокружительную высоту. Ее обхаживали со всех сторон. Тосканские министры изыскивали, чем еще угодить своенравной регентше. Она, по донесениям посла, задумала большие перестройки и хотела ряд дворцовых помещений выложить обливными плитками. Не понравятся ли ей изразцы из Монтелупо? Да и зрительной трубой Галилея, посланной ей в дар, она, кажется, осталась не вполне довольна?

Козимо распорядился, чтобы самые изобретательные художники представили эскизы изразцовых полов, а Галилей изготовил бы для французской королевы наилучшую трубу. Тот обещал, не откладывая, исполнить приказ, но вскоре заболел. Как часто болезнь разбивала его планы! В Риме два месяца подряд он вел наблюдения Медицейских звезд. Как бы он ни устал от визитов, утомительных дискуссий или затяжных бесед, он никогда не ложился, не сделав очередных зарисовок. Но упорство не было вознаграждено. Какое-то время ему казалось, что он достаточно точно определил периоды их обращения. Он смог предсказывать, расположение своих звездочек. Если обнаруживались отклонения, он вносил поправки и снова составлял таблицы. Полтора года он занимался Медицейскими звездами, но итог не радовал. Его прогнозы оправдывались только на короткий период. Вернувшись из Рима, он вскоре понял, что все попытки определять расстояния между спутниками без специального измерительного инструмента надлежащей точности не дадут. Надо было найти какой-то новый метод. В середине июня, когда болезнь свалила Галилея в постель, он прекратил наблюдения. Возобновил он их лишь поздней осенью.