Галльская кровь. Ледяной ад. Без гроша в кармане

Два друга. — Ученый и репортер. — Поль Редон и Леон Фортэн. — Сколько убийств! — Секрет золота. — Новый металл. — Леону Фортэну необходимы 50 000 франков. — Мечта стать Золотым Королем. — Арест.

— Гляди-ка! Наш дражайший друг Поль Редон!

— Он самый, дорогой Фортэн. Как, у тебя все окна настежь?!

— Но при таком солнце… И воздух теплый!

— Теплый, но не жаркий. А я всегда мерзну, ты же прекрасно знаешь. Мои меха в разгар июня — легенда Парижа.

— Да уж, ты закутан, как эскимос.

— Не говори мне об эскимосах, не то я начну чихать. От вида запотевшего графина у меня начинается насморк, а от книг о Северном полюсе замерзают до волдырей руки.

— Устраивайся где-нибудь.

— С удовольствием, но где? Твоя лаборатория несколько тесновата…

— Спасибо на добром слове. Шесть квадратных метров, забитых барахлом, ты называешь лабораторией!

— Был рад узнать, что тебя назначили ассистентом профессора.

— Да, я теперь под крылышком старика Метивье.

— Поздравляю!

— О, были кое-какие трудности. Но в конце концов дело уладилось. А все потому, что я зовусь Фортэн, ведь это имя носит один из барометров.

— Как всегда, шутишь, приятель.

— Черт возьми! А как иначе? Ты же знаешь, что оптимизм — мое единственное богатство. В настоящий момент я счастлив, что имею постель, кусок хлеба и эту конуру, чтобы как-то закончить диссертацию. И это все благодаря моим родителям. Они много трудятся и, чтобы я мог заниматься любимым делом, жертвуют собой из любви к своему великовозрастному отпрыску.

— Я думал, твой отец разбогател на овощах.

— Отнюдь. Цветная капуста заменяет в нашем саду цветы. Отец с увлечением занимается своим огородом, но доход невелик. Ну да речь не об этом, лучше скажи мне, каким добрым ветром тебя занесло в наши края?

— Неважным ветром, — отвечал Редон. — Я приехал расследовать одно дело.

— Что за дело?

— Этой ночью в сотне метров отсюда совершено убийство.

Поль Редон был журналистом, вернее, репортером. Но репортером высшего класса, английского или американского толка. Он обладал даром выуживать информацию из ничего и соединял высокий профессионализм с остротой мысли, что вызывало черную зависть у работников полиции, которые его хорошо знали.

Небольшое состояние обеспечивало ему независимость, поэтому он работал, когда хотел и на кого хотел. Большие парижские газеты платили бешеные деньги за его информацию.

Это был красивый молодой человек лет двадцати пяти — двадцати шести с темными волосами и бородкой, с бледным лицом и на редкость проницательными серо-голубыми глазами. Очень смелый и отлично тренированный, Поль Редон имел две странности: во-первых, он всегда мерз и поэтому круглый год кутался в шерсть и меха, а во-вторых, считал, что болен множеством хронических болезней, от которых постоянно лечился.

В нравственном отношении Поль был человеком несгибаемой воли и кристальной честности; иронизируя над всем и вся, он немедленно откликался на просьбу о помощи и под маской скептика скрывал редкую горячность, редкое великодушие. Его энергичность, которую невозможно было заподозрить в человеке, как огня боявшемся сквозняков и пристально следившем за рекламой всех новых лекарств, удивляла всех знавших Редона.

С Фортэном они подружились еще детьми в знаменитом коллеже Сен-Барб и, став взрослыми, сохранили эту дружбу.

Того же возраста, что и его друг, Леон Фортэн сильно от него отличался и духовно и физически. Он был высок, широкоплеч, мускулист. Его красивая, гордо посаженная голова напоминала орлиные профили наших древних галльских предков, от которых он унаследовал глаза цвета моря, нос с легкой горбинкой, яркие губы и длинные рыжеватые усы со свисающими кончиками. Отважный как лев, он обладал такой исключительной мягкостью и добротой, что, однажды узнав, его нельзя было не полюбить.

Внешность Фортэна вводила в заблуждение. Его легко было принять за героя плаща и шпаги, за непременного участника самых отчаянных авантюр. Отнюдь! Леон Фортэн, несмотря на свою молодость, уже прославился как очень известный ученый, многие открытия которого, хотя и державшиеся в большом секрете, наделали немало шума. Для него жизнь сводилась к одному — к работе, которая заполняет все существование, но дает великую и чистую радость.

Услышав так неожиданно от своего друга об убийстве, о котором он ничего не знал, Фортэн резко поднял голову:

— Преступление? Здесь?! Это что-то уж слишком… В это трудно поверить.

— Я видел много убийств за время моей репортерской работы, и у всех был какой-то мотив, какая-то явная причина, что-то, что можно пощупать… — говорил между тем репортер.

— Ты знаешь жертву?

— Да, обычный малый, совершенно безобидный, врагов у него не было. Его убили без всякой видимой причины. Я бы это назвал «убийство из любви к искусству».