Галлы

Но у галлов развивается настоящее искусство прорицания, основанное на наблюдениях за всеми движениями и повадками птиц, а не только за их полетом. Диодор называет это dinoskopia. Артемидор Эфесский сообщает, что на атлантическом побережье Галлии существовал «порт двух воронов». Там находилось святилище, где прорицали два ворона. Туда отправлялись все, у кого имелись взаимные разногласия, и вороны рассуживали их таким образом: на два края доски клали по кучке галет — своя для каждой из спорящих сторон; затем выпускали двух воронов. Тот, чьи галеты оказывались только разбросанными птицами, но не съеденными, признавался выигравшим. Видимо, ворон являлся птицей-авгуром. Так, Псевдо-Плутарх растолковывает легендарную историю основания города Лиона и происхождение его названия, Lugdunum

(«холм воронов»). Знамение было дано через птиц: в момент, когда два знатных галла — Атепомар и Момор, основатели города — готовились определить границы будущего поселения на неком холме, неизвестно откуда слетелись во множестве вороны и расселись на ветвях деревьев. Момор, бывший авгуром, назвал это счастливым предзнаменованием.

Другая давняя форма мантики основывается на снах — либо естественных, либо намеренно вызванных. Сон рассматривается как проявление души, которая отделяется от тела в двух случаях: во время сновидений и в момент смерти. Историк Трог-Помпей описывает один из таких вещих снов, который увидел царь Катуманд. Последний командовал галльскими войсками, осаждавшими Массалию, и ему приснился сон: грозная женщина предстает перед ним, как богиня, вселяет в него ужас и приказывает заключить мир с массалийцами. На следующий день Катуманд просит у жителей Массалии разрешения войти в город, чтобы почтить их богов. В храме Минервы он узнает богиню, явившуюся ему во сне, и незамедлительно заключает с греками мир, оставляя в дар храму золотое ожерелье. Наряду с верой в сновидения — естественные и спонтанные — галлы верят в сны, вызванные различными способами.

Один из греческих авторов, Никандр из Колофона, сообщает, что кельты, подобно грекам, занимаются «инкубацией пророчеств». Речь идет о том, что вопрошающий засыпает на могиле предка, которому особенно доверяет.

Изображение ворона на галлоримской монете. Iв. н.э.

Предполагалось, что в этом месте человек в сновидении получит важные советы от умершего. Также важны были сны в храме, где человек мог получить не житейские советы, а наставления в божественной мудрости.

Под воздействием настоев и сока растений с галлюциногенными свойствам сны могли принимать форму священного экстаза. Один из средневековых комментаторов поэмы Лукана «Фарсалия» отмечает, что друиды имеют обычай заниматься гаданием, поедая желуди. Такая информация могла бы показаться подозрительной, если бы она не была подтверждена двумя другими фактами. С одной стороны, такая практика имеет много общего со скифской. О скифах известно, что они были в тесном общении с кельтами. А сама скифская практика между тем состояла в том, что их шаманы вдыхали пары и дым от семян конопли. С другой стороны, у Плиния Старшего есть упоминание о том, что галлы в гадательных целях используют вербену. К сожалению, в данном случае не уточняется, в какой форме употреблялось или использовалось это растение. В любом случае достоверно установлено, что галлы, и особенно друиды, использовали все известные свойства растений не только в лечебных целях, но и для того, чтобы заставить душу на время покинуть телесную оболочку и отправиться в обители духов и богов.

Друиды обладали исключительным правом на еще одну мантическую форму, достоверно подтверждаемую античными источниками, — это гадание на числах. Святой Ипполит сообщает, что друиды пророчествуют и занимаются гаданием на числах пифагорейским способом. Естественно, мы не знаем, в чем конкретно он заключался. Именно его подразумевает латинское слово conjectura, которое тоже обозначает гадание, совершаемое авгурами, о котором, по словам Цицерона, ему стало известно от друида, эдуя Дивициака.