Галоша для дальнего плавания

С тех пор, как погиб хозяин, никто не называл Марусю ее ласковым именем. Звали по-всякому, кричали, замахивались палкой. Стукнуть никто не смел — Маруся близко к себе никого не подпускала. Теперь же, услышав негромкий мелодичный голос Маши, собака растерялась. Ей захотелось вдруг положить голову кому-то на колени и пожаловаться на несправедливую судьбу, лишившую ее хозяина. С другой стороны, жизнь научила ее никому не доверять.

— Давай знакомиться, — продолжала Маша, делая еще один маленький шаг к собаке, — ты — Маруся, я — Маша, стало быть, мы тезки.

Маруся закрыла пасть, но неплотно, так, чтобы видны были краешки клыков под верхней губой. Рычать она перестала, только где-то в глубине организма раздавался тихий ровный гул, как будто глубоко-глубоко под землей начинается землетрясение.

— Давай не будем терять время, сейчас соберемся и поедем домой, — говорила Маша, — ну что тебе здесь оставаться? Хозяин все равно не вернется… Я куплю тебе блестящую никелированную миску и удобный стеганый матрасик, мы будем гулять в парке, и знаешь, у городских собак сейчас очень модно ходить в комбинезонах. И не только маленьких собачек одевают, а больших тоже!

Маруся склонила голову набок, прислушиваясь с несомненным интересом.

— У нас во дворе ходит одна немецкая овчарка в «камуфляже», как спецназовец, и берет даже есть! — продолжала ободренная Маша.

Маруся пренебрежительно фыркнула и сморщила нос — мол, больно надо в «камуфляже» ходить!

— Не хочешь — выберешь сама костюм, какой понравится! — согласилась Маша, протянула руку и почесала Марусю за ухом. — Ну, пошли?

Маруся позволила взять себя за ошейник и препроводить к машине. Вадик уже сидел на своем месте. Собаку запихали на заднее сиденье, Вадик только вздохнул, представив, во что превратятся чехлы. Впрочем, ради Маши он готов был пожертвовать и большим.

Анна Сергеевна по-прежнему сидела в комнате на диване в той же позе, как Маша ее оставила, уезжая. На улице стемнело, и в комнате сгустились сумерки, мать не включала свет.

— Ты посиди тут! — шепнула Маша собаке. — Я скоро!

Умница Маруся улеглась на коврик у двери. Прежде чем войти в комнату, Маша прислушалась. Мать шептала что-то, вот остановилась, как будто слушала ответ, покачала головой и снова зашептала, не то споря, не то оправдываясь.

«Опять! — тоскливо подумала Маша. — Надо что-то делать…»

— Мамуля! — ласково окликнула она. — Ты что сидишь в темноте, вечер уже…

При свете мама оглядела Машу, как будто в первый раз, и слабо улыбнулась. Она теперь все время так улыбалась, увидев свою дочь, — робко, как будто не веря своим глазам.

— А у меня сюрприз! — преувеличенно весело объявила Маша. — Я собачку привезла, будет у нас вместо Кузи! Возьмем собачку, а, мама?

— Собачку? — В глазах матери блеснули искорки оживления. — Можно собачку…

Она встала и пошла в прихожую, сгорбившись и шаркая ногами, как будто к земле ее пригибала непосильная тяжесть.

Маруся жалась на коврике, стараясь стать как можно незаметнее, но усилия ее пропали даром — как можно не заметить кавказскую овчарку?

— Ну и ну! — Мама застыла на пороге. — Вот так собачка вместо Кузи!

— Мам, ты только не беспокойся, — затараторила Маша, — у нас же большая квартира. А ест она мало. И вообще, Маруся очень спокойная и воспитанная собака.

Маруся опустила глаза долу и переступила лапами. Было такое впечатление, что она сейчас сделает книксен.

Мама слабо махнула рукой и удалилась в комнату.

— Ну, Маруська, можешь считать, что дело в шляпе! — Маша оглянулась на собаку, но нашла только пустой коврик, Маруся уже перебазировалась на кухню. Маша вытащила из холодильника кусок колбасы и разрезала его точно пополам, потому что самой есть хотелось зверски.

— Это что такое? — В дверях кухни стояла мать. — Грязными руками колбасу прямо от куска… А ты, — повернулась она к Марусе, — небось блох со всей области собрала? Живо в ванную!

Мама становилась прежней, только Маша еще не решила, радоваться ей или огорчаться.