Гамбургский оракул

- Да что там рассказывать? Темное прошлое. Какая-то тайна цветочной вазочки. Это у них, жуликов, очевидно, такой пароль. Ну и требует целое состояние. А господин Баллин был бы рад хоть за квартиру уплатить. Я уж ему советую... "Раз книги вас больше не кормят, пойдите ограбьте кого-нибудь!" Все-таки честнее, чем продавать чужие автомобили.

- Можно осмотреть его комнату?

- Пожалуйста, он занимает целых две. Не простой ведь человек, писатель! Вот рабочий кабинет, а там спальня... Если вы интересуетесь насчет женщин, то ничего полезного не могу сообщить. Господин Баллин охотно привел бы, но я категорически запретила. Сначала поспит с чужой женой, а потом придет муж и обвинит меня в сводничестве. Очень мне это нужно!

Енсен осмотрел пишущую машинку. Такая же, как у Мэнкупа, большая, рассчитанная минимум на пять копий "мерседес". Он взял из лежавшей на письменном столе бумажной стопки чистый лист, отстукал на нем то самое гётевское стихотворение и молча показал Муну.

Как он и ожидал, буквы "е" и "д", в отличие от мэнкуповской машинки, на этой не сцеплялись. Уже по одному этому предсмертное послание могло быть отпечатано на ней. Четкий рисунок, новая лента, жирный, черный цвет - все совпадало, все точь-в-точь как на листке, вставленном в машинке Мэнкупа. Стихотворение, которое, как понадеялся убийца, полностью гарантировало от подозрений, несомненно было написано на этой машинке.

Хозяйке, с недоуменным интересом наблюдавшей за их не совсем понятным занятием, удалось наконец заглянуть через плечо Муна.

- Гёте? - сказала она и мечтательно добавила: - Хороший поэт. Да, насчет шантажиста... Как раз недавно пришло письмо. Мне кажется, это от него.

- Почему вы так думаете?

- Ну, формат и цвет похожий, - неопределенно объяснила она.

Волшебная осведомленность хозяйки сразу же объяснилась, как только Енсен взял конверт в руки. Он был совсем недавно вскрыт и снова заклеен. Текст гласил:

"Поскольку вы вовремя не заплатили назначенной суммы, привожу в исполнение мою угрозу. Магнус Мэнкуп уже сегодня будет знать о вас все. Каким способом вы заставите его молчать, ваше дело. Но если не желаете, чтобы ваше настоящее имя и действия, караемые согласно уголовному кодексу высшей мерой наказания, стали известны прессе, советую уплатить незамедлительно все десять тысяч марок. Если вы полагаете, что это обман, напоминаю еще раз о "тайне цветочной вазочки".

Всегда к вашим услугам.

Почтовый ящик 1567".

Углубившись в чтение письма, ни Мун, ни Енсен не услышали шума подъезжающей машины.

- Кажется, господин Баллин наконец явился домой, - заглянув в дверь, сообщила хозяйка. - И машину не продал, значит, опять без денег... Не беспокойтесь! - Она уловила молчаливое предупреждение Енсена. - Скажу, что прибыли гости.

Рокотание еще не заглушенного мотора, откатываясь от каменной замшелой тишины, звучало в этом сонном царстве как гул канонады. Завешенные полинявшими от времени добротными занавесками, низкие окна выходили во дворик. Оставалось только ждать. Енсен молча вынул пистолет и поставил на предохранитель.

- Страшновато, - признался он. - Даже руки дрожат. Никогда в жизни еще не стрелял в человека.

- Надеюсь, в меня тоже не будете? - донесся из передней голос Дейли.

- Что случилось? - спросил Мун.

- Только что почтальон принес Мэнкупу письмо!

И по шрифту и по розовому продолговатому конверту оно было двойником только что вскрытого.

"Господин Мэнкуп!

Поскольку Баллин не смог вовремя доставить требуемую сумму, выполняю свое обещание.