Гамлет. Шутка Шекспира. История любви

Итак, Гамлет-Финтий задумывает убийство короля-Дионисия. Гамлета-Финтия ожидает расправа за это. Но может быть, король-Дионисий отпустит Финтия-Гамлета, поразившись силе его любви? Вряд ли. Ведь если Дамон является в пьесе прямо пропорциональной метафорой, то Дионисий является метафорой обратно пропорциональной: король-Дионисий не хочет быть третьим в союзе Гамлета и Горацио. Он больше не хочет быть даже первым!

У короля-Дионисия нет причин сохранять жизнь ненужному ему, опасному Гамлету-Финтию...

*

А между тем возвратившиеся Розенкранц и Гильденстерн сообщают принцу, что королева, расстроенная всей этой историей, хотела бы видеть принца, поскольку его поступки повергли ее в недоумение. Собственно, на этом Гильденстерн и Розенкранц могут уйти. Принц их больше не задерживает, более того - его ответы начинают иметь оттенок едва ли не откровенной неприязни к ним. Так что самое время с достоинством удалиться. Но они не уходят.

"Мой принц, вы когда-то любили меня", - говорит Розенкранц. "Мой добрый принц, - говорит Розенкранц, - в чем причина вашего расстройства?"

Да что это с вами, удивляется принц, уж не в сети ли вы хотите меня загнать?

Да господь с вами, тут же говорит Гильденстерн.

"О, мой принц, - говорит Гильденстерн, - если моя преданность слишком смела, то это моя любовь так неучтива".

Да ну, удивляется принц, а не взять ли вам флейту да не сыграть ли вам на этой дудке?

Но я не умею, говорит Гильденстерн.

Но я вас прошу, говорит Гамлет.

Но ведь я совсем не умею, говорит Гильденстерн.

Но я умоляю вас, говорит Гамлет, "это так же легко, как лгать".

Нет-нет, говорит Гильденстерн, уберите от меня свою дудку, пропади она пропадом, я совершенно не владею этим искусством.

Ах так, говорит Гамлет. "Вот видите, - говорит Гамлет, - что за негодную вещь вы из меня делаете? На мне вы готовы играть; вам кажется, что мои лады вы знаете; вы хотели бы исторгнуть сердце моей тайны; вы хотели бы испытать от самой низкой моей ноты до самой вершины моего звука; а вот в этом маленьком снаряде - много музыки, отличный голос; однако вы не можете сделать так, чтобы он заговорил. Черт возьми, или, по-вашему, на мне легче играть, чем на дудке? Назовите меня каким угодно инструментом, - вы хоть и можете меня терзать, но играть на мне не можете".

Однако уже проходит слишком много времени! Гертруда ждет, а Гамлета все нет. Да и послы куда-то провалились... На выручку поспешно приходит Полоний.

"Благослови вас бог, сударь мой!" - приветствует его Гамлет.

"Принц, королева желала бы поговорить с вами, и тотчас же", - напоминает Полоний.

"Вы видите вон то облако, почти что вроде верблюда?" - спрашивает Гамлет Полония.

"Ей-богу, оно действительно похоже на верблюда", - с готовностью соглашается Полоний.

"По-моему, оно похоже на ласточку", - сомневается Гамлет.

"У него спина как у ласточки", - радуется Полоний.

"Или как у кита?" - капризничает Гамлет.

"Совсем как у кита", - кивает Полоний.

"Ну, так я сейчас приду к моей матери", - вздыхает принц.

"Я так и скажу", - спокойно заключает Полоний.

"Сказать "сейчас" легко", - говорит Гамлет.

И внешне последняя фраза относится к той его реплике, в которой он говорит, что сейчас придет к матери. Однако

эта реплика отбита в тексте ответом Полония. Случайно ли это? Конечно, нет! Автор намеренно поставил эту фразу особняком, чтобы тем самым привлечь к ней внимание, открыть совсем другое ее содержание, которым полон Гамлет: сказать "убью сейчас" легко - вот какой внутренний смысл вложен туда!

Полоний уходит. "Оставьте меня, друзья", - просит Гамлет. И, оставшись один, говорит о том, что самолично виденная им столь бурная реакция короля вызвала в его душе такой гнев, такую ненависть и решимость действовать, что, кажется, сейчас "он мог бы пить живую кровь и на дела способен, от которых" он утром отшатнется. Да, он сделает это сейчас!

Он сделает это... А потом сразу же отправится к матери.

*

Далее мы видим Розенкранца и Гильденстерна (несколько минут тому назад покинувших принца) в обществе короля. Король откровенен с ними:

Он ненавистен мне, да и нельзя.

Давать простор безумству. Приготовьтесь;

Я вас снабжу немедля полномочьем,

И вместе с вами он отбудет в Англию;

Наш сан не может потерпеть соседство

Опасности, которую всечасно

Грозит нам бред его.

Розенкранц и Гильденстерн демонстрируют свою полную лояльность. С тем и уходят. А вместо них входит запыхавшийся Полоний:

Мой государь, он к матери пошел;

Я спрячусь за ковром, чтоб слышать все;

<...>

Прощайте, государь;

Я к вам зайду, пока вы не легли,

Сказать, что я узнал.