Ганзейцы. Савонарола

А между тем долетавший с улицы шум всё усиливался. Слышались даже дерзостные клики: «Давай нам сюда ганзейцев!»

Несколько слуг разом вбежали в залу и доложили, что бунтовщики намереваются приставить к стенам и воротам лестницы и этим путём проникнуть внутрь «Стального двора». Крик негодования раздался в зале, и все ганзейцы, не дожидаясь дальнейших приказаний ольдермена, бросились во двор. За ними последовал и лорд-мэр, сопровождаемый Тидеманом и его преемником.

V

Подвиг Реймара

Громко звучали удары топоров в крепко запертые ворота, и мрак ночи был зловеще освещён ярким пламенем смоляных факелов. Проклятия и угрозы слышались со всех сторон, пока наконец не раздался из-за ворот голос ольдермена:

— Из-за чего вы шумите?

Тогда вдруг всё стихло на несколько мгновений, а затем несколько сотен голосов разом завопили:

— Отворяйте ворота и впускайте нас!

— Кто вы такие и чего вам нужно в такой поздний час на «Стальном дворе»? — переспросил ольдермен.

— Сами узнаете, когда нас впустите! — воскликнул насмешливо один какой-то голос. Эти слова встречены были общим хохотом. Тотчас вслед за этим несколько голосов заревело из толпы:

— Отворяйте, что ли, калитку, а не то мы подрубим у вас ворота!

— Сначала скажите, чего вы желаете, — возразил ольдермен, — тогда мы вступим с вами в дальнейшие переговоры.

— Где тут у вас Тидеман фон Лимберг? — заревели голоса. — Выдайте его нам, тогда мы вас оставим в покое.

— Я здесь! — смело отозвался Тидеман. — Чего вы от меня хотите?

— Вы должны перед нами быть в ответе! — послышалось опять из-за стены. — Вы сегодня прогнали с вашего двора одного честного малого, нашего товарища! Вы и со всеми нами поступаете так же высокомерно!

— Давайте нам сюда Лимберга! — раздалось с разных сторон, и новые удары топоров посыпались на ворота.

Тогда вдруг защёлкали и зазвенели тяжёлые замки и запоры ворот, и к великому удовольствию толпы, медленно стали поворачиваться на своих петлях обитые толстыми скобами половинки ворот. Передние крикуны из толпы готовы уже были ринуться во двор, когда сзади их схватили и заставили остановиться: перед изумлённым народом явился сам лорд-мэр!

— Его милость господин лорд-мэр!

И действительно, глава города Лондона стоял у входа на «Стальной двор» среди своей многочисленной свиты. Гневно обратился он к толпе, в рядах которой сразу заметил много учеников и подмастерьев из ремесленного класса. Этих мальчишек прежде всего спросил лорд-мэр: не пожелают ли они отправиться в Ньюгейт, посидеть за решёткой?

Слугам своим он приказал поймать нескольких из числа этих мальчишек; затем громко обратился к остальным:

— Этих я выхватываю из вашей толпы, но и всем остальным заявляю, что ни с кого не будет взыскано, если вы теперь же и немедленно разойдётесь по домам. Иначе мы через захваченных нами узнаем имена главных зачинщиков смуты и применим к ним высшую меру наказания. Постыдно уже и то, что здесь, в толпе, я вижу такое множество людей зрелых и взрослых, которые настолько безнравственны, что завлекают с собою в смуту и несовершеннолетних ребят.

Все мастеровые разом отхлынули в сторону, между тем как захваченные лорд-мэром ученики и подмастерья подняли громкий рёв.

В народе послышался ропот, но лорд-мэр, нимало не смущаясь, спросил:

— Из-за чего вы бунтуете? Или вы с жиру беситесь? Может быть, вам ещё налогов мало? — Ропот усилился. — Или вы все такие трусы, что передо мною и ответа держать не смеете?

Тогда выступили из толпы Бен и тот старый моряк, с которыми мы уже утром познакомились в пивной.

— Не в обиду будь вашей милости, — заговорил старый моряк, перебирая в руках свою шапку, — если мы в такой поздний час собрались и пришли сюда, то, право, только ради того, чтобы добиться справедливости...

Багрово-красный цвет лица говорившего и маслянистый блеск его глаз слишком ясно указывали на то, что он сегодня хватил хмельного через край. То же самое можно было сказать и о Бене, и о прочих крикунах.

— Лучше бы вы пошли домой да проспались бы хорошенько, чтобы хмель-то свой повыветрить, — сказал лорд-мэр. — А вы вместо того ещё и другим спать не даёте и нарушаете ночной покой города! Разве вы не знаете, чему вы подлежите по закону за подобный проступок?

— Мы хотим только добиться правосудия, — отвечал старый моряк. — Ганзейцам следует задать порядочную трёпку — и мы им трёпку зададим; а потом преспокойно разойдёмся по домам. — Новые крики и смех раздались из толпы. — Ганзейцы здешние, — продолжал, ободряясь, моряк, — уж слишком высоко нос дерут, и нам от них солоно приходится!

— Так, так! — вторила толпа. — Ведь вот, небось, они нас на свои верфи не пускают! — заорали в толпе ломовые извозчики.

— И нам тоже нет от них никакого заработка! — кричали в свою очередь корабельщики.

— Небось, все только немцам да англичанам ход дают! — вступился Бен. — И эти ганзейцы пользуются дружбой Англии, лопатой гребут здесь деньги и за всё это у нас же, из-под носу, заработок наш отбивают.

— Вон их из Лондона и из Англии! — ревела толпа.