Ганзейцы. Савонарола

Длинные багровые языки поднялись к небу из сплошной массы пламени, но сильный ветер гнал их назад, так что огонь не коснулся ни одного из трёх тел, которые судорожно корчились в предсмертной агонии. Но вскоре снова поднялся огонь и охватил костёр со всех сторон, скрыл от глаз присутствующих ужасающее зрелище. На площади господствовала глубокая тишина; только монахи пели заунывным голосом божественные гимны да слышен был глухой треск и шипение пылавшего костра. Густой дым расстилался над площадью вместе со смрадом горевших трупов.

Папский комиссар обратился к Торриани, и они многозначительно пожали друг другу руки. На их лицах выражалась бескорыстная радость, что три человеческие души попадут в рай, а святой отец будет избавлен от трёх опасных врагов.

Пламя, уничтожив остатки костра, мало-помалу угасло; поднялся столб дыма, после которого остались только угли и пепел.

Зрелище кончилось.

Комиссар и синьория отдали приказ палачам собрать пепел и бросить в Арно с Ponte vecchio. Волны Арно далеко унесли смертные останки Джироламо Савонаролы; но ни ветер, ни волны не могли уничтожить память о его деятельности, которая будет переходить от поколения в поколение до тех пор, пока будут жить люди на земле.

ГЛАВА XIX

Поход Людовика XII в Италию

В то время как Чезаре Борджиа, отстраняя мелких князей Романьи, стремился к господству над всей средней Италией, герцог Геркулес Феррарский прислал посольство в Рим, чтобы просить руки Лукреции для своего сына Альфонса д’Эсте. Властелин Феррары надеялся этим браком обеспечить свои владения от притязаний Чезаре и поправить расстроенные финансы. Невесте было назначено приданое в сто тысяч дукатов; кроме того, Феррарское герцогство на три поколения освобождалось от ленных податей. Папа Александр VI в присутствии посла феррарского герцога открыл шкатулку, наполненную жемчугом.

— Всё это для Лукреции, — сказал он, — у неё будет лучший жемчуг и в большем количестве, нежели у которой-либо из итальянских принцесс!

Обручение совершилось в воскресный день; по окончании церемонии Лукреция отправилась через город в церковь Santa Maria del popolo; её сопровождали четыре епископа со своими свитами и около трёхсот всадников. На следующее утро на улицах появились два шута; один из них ехал верхом в платье из золотой парчи стоимостью в триста дукатов, в котором накануне была невеста; другой шут шёл пешком в столь же богатом наряде. Они кричали: «Да здравствует светлейшая герцогиня Феррарская! Да здравствует папа Александр! Ура!..»

Лукреция оставалась в Риме ещё четыре месяца; затем последовал её отъезд в Феррару. Свита её состояла из шестисот лиц. За герольдом ехал кардинал-архиепископ Козенцы Франческо Борджиа, в виде легата от церковного города во время проезда невесты по главным улицам Рима. За ним следовали кардинал Пьерлуиджи Борджиа и оба феррарских принца: Фердинанде и Сиджисмондо, братья Альфонса. Невеста ехала между кардиналом Ипполито д’Эсте и своим братом Чезаре. Толпа дворян и вооружённых всадников замыкала шествие, в котором участвовали многие знатные римляне в великолепных нарядах из серебряной и золотой парчи. Таким образом Лукреция рассталась с Римом, который ей больше не суждено было увидеть никогда в жизни.

Союз с французским королём потребовал немало труда и денег со стороны Чезаре Борджиа. При первой своей поездке во Францию, как во время путешествия, так и пребывания в стране, он выказал такую неслыханную роскошь, что затмил ею королевский двор. Для скорейшего достижения цели он старался склонить на свою сторону королевского любимца архиепископа д’Амбуаза, делая намёки этому честолюбивому и влиятельному человеку, что он может иметь виды на высший духовный сан в христианском мире. Расчёт Чезаре оказался верным, потому что этим путём он скоро приобрёл дружбу короля, который помимо титула герцога Валентинуа назначил его начальником сотни всадников (chevaliers) со значительным годовым жалованьем.

Когда все необходимые приготовления были окончены, Людовик XII предпринял поход в Италию, заручившись союзом с Венецией и испанским королём Фердинандом Католиком.

Успех превзошёл все ожидания, потому что Людовик XII в самое непродолжительное время завладел Миланом и изгнал оттуда герцога Лодовико Моро. И на этот раз прекрасно организованные французские войска одержали верх над нестройными толпами, выводимыми на поле битвы итальянскими кондотьерами. На той и на другой стороне были вспомогательные войска из Швейцарии; но по недоразумению они были преждевременно вызваны на родину своим правительством, так что Лодовико Моро неожиданно очутился в безвыходном положении.