Ганзейцы. Савонарола

— У меня не было ни времени, ни охоты исследовать настроение города, в котором, как вы знаете, после взятия Визби к нам, датчанам, никто особенно не расположен.

— Ха! Ха! — отозвался Скитте, с величайшим удовольствием набивая карманы полученным золотом. — Вы не знаете? Так я вам могу сообщить все любекские новости.

— Так говорите же! — подстрекал его Нильс.

— Почему и не сказать, если вы не пожалеете за мой сказ заплатить как следует.

— Ненасытная утроба!

— Я ведь тоже кой-какого ума от ганзейцев понабрался: знаю, что товар следует продавать как можно дороже.

— Да мы от вас никакого товара и не требуем! — с досадою огрызнулся Нильс.

— Товара не требуете, а слова желаете услышать, которые для вас дороже всякого товара! Вы эти слова потом самому королю аттердагу на вес золота продадите! Знаю я, что вы его ищейки!

Нильс вскипел, а финн продолжал, смеясь:

— Вы ужасно как смешны, когда обозлитесь! Может быть, вы ещё и шутом не служите ли при дворе-то?

Нильс стиснул кулаки, но пират стал хохотать ещё громче. Он поднялся с песка, потянулся и, ухмыляясь, заявил, что ему уж пора возвратиться на корабль.

— Так повремените же ещё немножко, — с досадою проговорил Нильс. — Сколько же, собственно, желаете вы получить за сообщение мне известий о положении дел в ганзейских городах?

Скитте тотчас принял вид человека чрезвычайно равнодушного и заломил порядочную сумму. После некоторого торга Нильс сошёлся с ним на какой-то сумме, и, когда он отсчитал финну определённое количество золотых, тот начал так:

— Между шведским королём Магнусом, его сыном Ганоном Норвежским и ганзейскими городами решено заключить союз. Магнус и Ганон вчера только что вернулись из Грейфсвальда, где происходило большое совещание. Мой родственник состоит на службе при королевском дворе, и с его-то помощью мог я пробраться в замок и там, из-за двери, слышал, что в Грейфсвальде много было споров между посланцами различных городов прежде, нежели они пришли к соглашению. Затем решено было воевать.

— Так неужели же ганзейцы дерзнут напасть на аттердага? — спросил Торсен с изумлением.

— Ну, что же! И останутся с длинным носом, — посмеялся Нильс. — Рассказывайте дальше, Петер Скитте.

— А вот тут-то и начинается самое любопытное, — заявил Скитте с таким хитрым выражением лица, что он действительно напоминал собою лисицу. — Недурно бы только, господин ювелир, получить с вас ещё хоть червонец.

Такой неожиданный переход ужасно взбесил Нильса, но его гнев очень скоро прошёл, когда финн заявил, что это он пошутил, чтобы ещё раз потешиться — посмотреть, как мейстер Нильс изволит гневаться.

— Уж очень он смешон, когда сердится, — смеясь, заметил он Торсену и затем продолжал свой доклад: — Магнус и Ганон обязались ещё до дня св. Мартина выставить две тысячи рыцарей и вооружённых кнехтов, с кораблями и всем воинским снаряжением, для борьбы против Вольдемара и морских разбойников на Шонене, Эланде и Готланде...

— Неужели так и было сказано? — перебил его Нильс. — Или это уж вы от себя придумали?

— Я повторяю только то, что я слышал своими ушами, — утверждал Скитте, — и я признаюсь, что мне трудно и неприятно произносить это слово: «разбойники»... Выражение глупое и несправедливое, которое так и напоминает о секире палача! — Он с отвращением поморщился и продолжал: — Короли на тот случай, если бы им не удалось собрать сумму, необходимую для покрытия военных издержек, заложили ганзейцам свои замки и даже обещали, что если Шонен будет освобождён от датского владычества, то они уже никогда более никому его не заложат без разрешения со стороны ганзейских городов.

— Ого! — насмешливо заметил Нильс. — Да эти немецкие лавочники, кажется, уж хотят стать выше самих королей!

— А какие же обязательства приняли на себя ганзейцы? — спросил Кнут Торсен.

— Любек взялся снарядить двенадцать шнек с шестьюстами воинами, со всяким метательным снарядом и штурмовым материалом; остальные вендские города взялись поставить то же: Гамбург — две шнеки с двумястами воинами, Бремен — половину, а Киль, Кольберг, Щецин и Анклам обязались доставить судов и войска, сколько будет возможно. Ганзейцы надеются собрать войско тысячи в три человек, а если это им удастся, тогда, конечно, аттердагу несдобровать.

— Да мы ещё увидим, что это войско лавочников сможет сделать против панцирной рати короля Вольдемара! — заносчиво заявил Нильс.

— И кто же берёт на себя покрытие военных издержек? — осведомился Торсен.

— Конечно, жители городов, — отвечал Скитте. — Любекский бюргермейстер Виттенборг даже и ввёл уже новую пошлину, так называемую весовую, которую должны платить и иностранные купцы при ввозе своих товаров в ганзейские города и при вывозе из них ганзейских товаров.

— Настоящие лавочники! — презрительно заметил Нильс.