Гардемарин

— Ну что же, господин Виктор, посмотрим, что вы умеете! — заявил мне унтер — атакуйте меня и в полную силу пожалуйста! Представьте, что я пират, который хочет взять на абордаж ваш корабль!

На секунду я застыл. Этой штуковиной если и не убить, то покалечить можно основательно! Он сейчас серьёзно просит, что бы я его со всей дури ей отоварил?! Ну ладно, раз просит, хозяин-барин…

Бой закончился за несколько секунд. Унтер бесчувственной куклой повалился на палубу. Нет, саблей я его не задел даже, он ловко отбил мой удар, только вот он же «пират», сам так сказал! А жалеть пиратов и давать им шанс заколоть меня не в моих правилах, и честно фехтовать с заведомо сильным противником не наш метод, мы жить хотим! Он принял удар вскользь, красиво уводя мой клинок в сторону, а моя правая нога совсем даже не красиво врезалась ему в пах, после чего я от души приложился коленом в подбородок, согнувшегося от боли учителя. Задача выполнена, «пират» повержен! Для порядка я ещё и контрольный, добивающий удар обозначил. Гардемарины стояли, открыв рты, снующие по своим делам матросы остановились и застыли в оцепенении, я же начинал паниковать. Нахрена я так-то?! Можно же было и как-то помягче, наверное, а с другой стороны, он сам сказал, что бить надо в полную силу. От раздумий меня отвлёк унтер, он заворочался на палубе.

— Акулья задница! — унтер, держась руками за причинное место выдал целую гору непереводимых французских выражений — по мне, как будто стадо быков пробежалось!

— Приношу свои извинения Филипп! — извинился я — но ты сами просили в полную силу.

— Ни каких претензий господин Виктор, всё просто отлично! — с перекошенным от боли лицом унтер поднялся наконец-то на ноги, однако при этом выглядел довольным! — учитесь господа!

— Но это же не честно! — Ив, с выпученными глазами осуждающе смотрел на меня, и разве что только пальцем не тыкал от возмущения — он победил вас не честно!

— Я вас не честному бою учу, а абордажному! — прервал возмущения юного гардемарина унтер, который похоже оправился от подлого удара — господин Виктор сделал всё просто прекрасно! Фехтовать во время боя вам никто не даст, вас просто зарежут со спины, или застрелят из пистолета! Используем всё, что подвернётся под руку, этому я вас учил! Прячьтесь за вантами и мачтами, укрывайтесь за бортом, не стесняйтесь бить в спину и нападать группой на одного, ставьте подножки и лягайтесь как лошадь, в бою можно всё! Несколько лет назад, когда наш капитан был ещё зелёным лейтенантом, он в бою забил капитана английской галеры обломком весла! Не ждите, что с вами будут биться по дуэльным правилам, правил никаких не будет! Для дуэлей есть шпага, а для серьезного боя на корабле — абордажная сабля и ваше тело с мозгами! Виктор отвлёк меня ударом сабли, а потом уложил на палубу ударом по яйцам! Блестяще!

Так я и стал любимчиком мастера клинка. Абордажному бою он учил меня сам, снова и снова прося выйти с ним на «спаринг», и с удовольствием обсуждая и смакуя каждый новый «подлый» приём, который я старался применить, или которые он использовал сам. А я таких приемчиков знал массу, пьяные драки у кабаков, в которых я участвовал в прошлой жизни, и не такому научат. Да и морским пехотинцем я когда-то был, и в рукопашных схватках уже участвовал! А вот шпага мне пока особо не давалась, но я не переживал, в дуэлях я участвовать не собираюсь!

Никола шёл на поправку. Он так же, как и прежде был затянут в лубки, однако корабельный доктор принял решение ноги ему не резать. Опухоль спала, кости срастались и заражений не было, а значить нет причин для хирургического вмешательства. Вот как только они срастутся, мне не понятно, рентгена понятное дело тут нет, а на ощупь повреждения не оценишь. Раздавленные тисками ступни наверняка сломаны не в одном месте и переломы точно не ровные. Я боюсь, что Никола на всю оставшуюся жизнь останется хромым инвалидом. Я ежедневно навещаю больного, напоминая о себе и изучая французский язык, так же Николя добровольно стал моим учителем по тактике «современного» морского боя.