Гардемарины, вперед! Книга 1 и 2

- Человек один, хороший человек,- задумчиво сказал Саша и добавил машинально: - Из Тайной канцелярии.

Никита удивленно присвистнул: «Однако…» Саша был слишком занят своими мыслями, чтобы заметить, с какой растерянностью и изумлением смотрит на него Никита.

6

Петербург поразил Алексея запахом - это был вкус, аромат, свежесть находившегося где-то рядом моря. Он полюбил этот город задолго до того, как увидел.Никитино ли детство- мозаика слов, образов, отрывочных воспоминаний - ожило перед глазами, или рассказы старого бомбардира Шорохова обрели плоть? Канал с зеленой водой, шевелящиеся водоросли, ялик у дощатой пристани, развешенные для просушки сети, ограда парка, сбегающая прямо в воду…

- Сударь, как пройти к морю?

Прохожий усмехнулся, оглядев Алексея с головы до ног.

- Здесь всюду море, юноша. Спросите лучше, где здесь суша. Земля под ногами всего лишь настил на болотах и хлябях, пропитанный морской солью.

У прохожего колючий взгляд и словно оструганное топориком лицо: острый нос, острый подбородок. Худая рука коснулась шляпы в знак приветствия, скривился рот- ну и улыбка, насмешка, ирония - все в ней, и мужчина пошел дальше,не пошел, побежал, придерживая шляпу от ветра. «Не знаешь, так нечего голову морочить»,- с обидой подумал Алексей.

Потом он спросил про море у солдата, потом у пожилого, тучного господина, потом у старухи с огромной, плетенной из лыка кошелкой. Никто из них не дал толкового ответа, и все при этом досадливо морщились, словно он спрашивал их заведомую глупость.

- Ну и шут с вами. Я сам море найду,- подытожил Алексей опыт общения с петербуржцами.

Ноги вынесли его на широкую,громкую улицу,и он побрел наугад, рассматривая богатые особняки, церкви, лавки с яркими вывесками. Скоро гвалт и пестрота улиц утомили его, он свернул в проулок, потом в другой.

«Русский человек моря не любит,- часто повторял Шорохов.- Боится, потому и не любит». Алексею показалось, что он явственно слышит голос старого бомбардира, который сидит перед огарком свечи, прихлебывает квас и чинит старый валенок. Вокруг курсанты - кто на лавке, кто на полу. Слушают…

«…и издал государь правильный указ- каждое воскресенье, дождь не дождь, ветер не ветер, а как выстрелит пушка в полдень, изволь являться всей семьей к крепости Петра и Павла на морскую прогулку.

Приписали тогда обывателям, сообразно их положениям, лодки разных чинов и начали сей сухопутный люд приучать к морю. А как приучать? С божьей да нашей, старых моряков,помощью. Я в ту пору на верфи работал и получил, как и многие мои товарищи, приказ- служить по воскресным дням государству Российскому особым способом, а именно- сопровождать на морскую прогулку некоего шляхтича. Шляхтич этот, Воинов его фамилия, служил в юстиц-коллегии и, говорили, был заметной фигурой там. В его шлюпке я был рулевым, но не столько должен был рулить, сколько следить, чтобы Воинов с семейством исправно являлся на морские прогулки. Ну, а если не исправно, то доносить куда следует, сами знаете, не без этого…

Никогда,братцы мои, я не видел, да и не предполагал, что может человек так по-куриному бояться моря. Идти надо было далеко, до самого Петергофа, а то и дальше- на Кронштадт. И всю дорогу мой Воинов сидел с опущенной за борт головой. За это я его не судил.Куда крепче мужиков видел, а тоже желудок при шторме бунтовал,желудок человеку не подвластен. Но не трусь! Он так потонуть боялся, что в обморок падал. Женушка его, однако, эти прогулки переносила неплохо, только мерзла и очень по мужу убивалась, а сынок и вовсе радовался волне. А сам… Еще, бывало, к шлюпке идет, а уже белый, как мел. По первому времен» он, как мог, отлынивал от прогулок, штрафами отделывался. Но потом получил взбучку от высокого начальства, и не просто взбучку, а с угрозами. А угроз в те времена боялись, как самой виселицы.

И началась у нас с Воиновым великая борьба. Как говорится- кто кого.С моей стороны были усердие и святая вера в правильности государева указа, а им, сердечным, одно руководило- страх. И что же, шельмец, выдумал? Совсем, видно, голову потерял- подпилил под банкой доску. Только от берега отошли - шлюпка полна воды. Мадам в крик- юбку замочила, сам уже не белый, а серый… Поворачиваем назад. А на берегу он мне так с усмешкой сердобольно говорит: «Беда какая, Василий… Видно, останемся мы сегодня без прогулки». А я щель эту проклятую конопачу и отвечаю, как ни в чем не бывало: «Не извольте беспокоиться. Я мигом все поправлю. Через час можно будет выходить».

Алексей рассмеялся своим воспоминаниям. Не этот ли остроносый прохожий пилил когда-то дно своей шлюпки?