Гардемарины, вперед! Книга 1 и 2

Господи, неужели это Ягупов? Саша настолько привык видеть этого матерого преображенца в поношенном мундире и сивых скособоченных сапогах, что не сразу признал его в разодетом самодовольном франте. Ягупов был роскошен. Ярко-красный кафтан, горчичного цвета камзол с золотыми галунами. Пышное, заколотое брошью жабо кокетливо пенилось вокруг могучей шеи. Он был пьян, благодушен и разговорчив.

- Женюсь, братец! Хорошо, а? И посмотри, каков я на вид! - Крепкий удар по плечу заставил Сашу слегка присесть.

- Очень рад. Поздравляю.

- Угадай, кто моя невеста? Фея северной столицы, очаровательная амазонка Елена Николаевна. - Второй удар пришелся по спине и вернул Саше прямое положение тела: - А ты что пасмурный такой? Опять крест надо в крепость передать? Это мы мигом!

- Нет, что вы? Благодарю вас. И не надо об этом так громко.

- Да плевать я хотел на всех любопытных! Пусть слушают. У меня Леночка согласие дала. О-го-го! - закричал он вдруг на всю площадь, захохотал, утирая выступившие от смеха слезы огромным атласным футляром. - Надька вот только хворает. Я ведь от нее письмо получил. Не письмо, записочку передали верные люди. Застудили ей легкие в крепости. У них там сыро, холодно, мышей полно.И в ссылке, думаю, не лучше.- Ягупов скрипнул зубами.- Я сегодня этого пакостника встретил, курляндца.Ходит гоголем, мундир внакидку. У него, вишь, шпагой плечо проткнуто. Всем и каждому болтает, что дрался на дуэли и заколол обидчика. Я думаю- врет. Этакого труса на дуэль надо связанным вести, а то и на руках волочить, он будет в обмороке и в мокрых штанах.

- Это вы о ком? - насторожился Саша.

- Да Бергер… Сущая каналья! Где-то болтался в последнее время, видно его не было, а теперь, дерьмо, опять всплыл.

«Бергер… приехал, значит. Отлежался в охотничьем особняке, пережил бурю и явился. А что за этим последует? Незамедлительный вызов к Лестоку… вот что последует…»

- Белов, ты что молчишь-то? - Саша почувствовал, что Ягупов трясет его за плечо. - Я говорю, Васька Лядащев о тебе справлялся, мол, давно ли видел… и все такое. Это не к добру, когда Ваське кто-то нужен. Человек-то он неплохой. Да мы все хорошие, откуда только подлецы берутся? Ты к Ваське не ходи. Ну его к черту…

- Да, да, конечно… Прощайте, Ягупов. Извините, очень тороплюсь. - И Саша чуть ли не бегом поспешил домой, как он мысленно называл жилище Друбарева.

Только бы старика не взяли… Драгуны вполне могли потребовать его к ответу за отсутствие постояльца, и хоть известил его Саша запиской о месте своего пребывания, старик, святая душа, ни за что не откроет на допросе этой тайны. И вообще, как могла прийти ему в голову эта шальная, подлая мысль - уехать к Никите на целых три дня и подставить под удар Друбарева?

К счастью, Сашины страхи были напрасны, в доме на Малой Морской царили тишина и покой. В гостях у Лукьяна Петровича был Замятин. Старики сидели в большой горнице за столом, заваленным бумагой, перьями. Бутылочка с чернилами была уже наполовину опорожнена. Видно, старики не теряли времени даром.

- Сашенька, как хорошо, что ты наведался! - обрадовался Друбарев. - Мы тут послание от твоего имени составляем.

- Ага, депешу, - подтвердил Замятин.

Он как всегда был значителен и громогласен, но легкое смущение, какая-то суматошность проскальзывали в его поведении. То перья начнет чинить - бросит, то съемы схватит, чтоб снять нагар со свечей, хоть в этом нет никакой необходимости.

- Какое послание, какую депешу? - не понял Саша.

- Их сиятельству вице-канцлеру. Вот смотри. Здесь разные варьянты. Выбери, какой понравится.

«Всемилостивейшее сиятельство! - начал читать Саша. - С глубочайшим, преисполнившим сердце холопа вашего благоговением и, ощущая крайнее смущение и слабость в телесах, исспрашиваю - благоволите холопа вашего…» Нет, это не подойдет.

- Вот эту почитай.- Замятин протянул следующую бумагу.

«Всемилостивейший князь и сиятельство! Издревле верный холоп ваш с великим обрадованием, стараясь показать сиятельству вашему истинное свое почтение и любовь,которое всегда к вам имел, дерзнул из глубины сердца своего припасть к ногам вашим. Прилежно стараюсь и тщусь довести до вашего сведения, что я наг и бос, сир и убог…»

- Это совсем невозможно, - взмолился Саша. - Я вовсе не сир, не убог!

- Надо почтительно,Сашенька,-сказал Друбарев, укоризненно покачав головой.

Саша вдруг разозлился.

- Да разве с таким письмом получишь скоро аудиенцию? Читать противно.

Замятин запыхтел, стол под ним заходил ходуном.

- Я про тебя говорил кой-кому,- сказал он, стараясь не смотреть на молодого человека.- И этот кой-кто посоветовал написать объяснительное письмо. И чтоб как подобает, с подробностями! А что я еще могу? Я человек маленький, - видно, трудно дались Замятину эти уничижительные слова, и чтоб скрыть неловкость, он добавил ворчливо:- Юность, прости господи… Все ей просто. А каково мне объяснить, что мальчик-курсант желает встретиться с вицеканцлером? И зачем ему сия встреча?

- А затем, - вскипел Саша, - что меня сегодня опять на допрос поволокут.