Гарденины, их дворня, приверженцы и враги

- Это, брат, варррвар, а не женщина!.. С удовольствием рубашку снимет из семейственных соображений... Не женись!.. Ни за какие прельщения, так сказать, не женись... Вот ты теперь порядочный человек... я тебя люблю!

Но женишься на эдакой и... пропадешь!.. Для всего пропадешь... для прогресса... для развития... Эх, брат! Давно сказано: "жизнь есть мученье, семейство - тиран, отечество - колыбель бедствий"... Был такой философ... Ярченко... в Воронеже... в тысячу восемьсот тридцать... Ну, черт его знает в каком году!.. - Косьма Васильич решительно впал в лирическое настроение. - Я пьян?.. Верррно! - говорил он пресекающимся голосом. - Мало того, я и скот...

огромнейшая скотина.-. Ужели, думаешь, не понимаю моей мерзости?.. Но искрра... есть, брат! Ты слышал про моих родителей?.. Вот то-то, что не слыхал!.. Были Хрептюковы, мучники, - звери, кровосмесители и душегубы. Под видом благочестия, понимаешь?.. Перепились, ополоумели, издохли. Осталась девица, яблочко от яблони... моя всепьянейшая и прелюбодейнейшая маман. Ваську-приказчика выволокла из убожества, сочетала с собой законным браком...

Открыли фирму: ве и пе Рукодеевы. Да, брат, фирму!.. - Косьма Васильич язвительно усмехнулся. - Маман была таких понятий: натрескается наливки, благоверного на замок, цимбалы, трепак, приказчики, кучер в три обхвата...

Оргия! Падение Рима!.. Чувствуешь?.. В грязи, в грязи валялась в пьяном образе, а?.. А я рос подле нее, впитывался, так сказать!.. Прискорбно, брат. Папа в своем роде антик: "Кузька, всячески мужиков обмеривай!.. Кузька, не зевай!.. Кузька, дери шкуру!.. Лупи!.. Грабь!.." Принципы, брат, пе-да-го-ги-че-ские, а?.. И я рос, впитывался, обмеривал, драл. Мать пьяна, "тятенька" над двугривенным дрожит, приказчики подговаривают в конторку залезать, спаивают... С десяти лет по скверным домам шатался, можешь ты это понимать?.. Нет! Ты, брат, не ком-пе-тен-тен..- не можешь понимать. Душа была, горела... Были эдакие помыслы... Ау, брат! В темном царстве нет им ходу... Рубль...

Смрад... Благолепные разговоры... Колокол на помин души... У городничего дозвольте ручку поцеловать... В парадных комнатах чистота... А душа-то изнывает, изныва-а-ает!

Разберем по совести. Ну, ладно... вот я сижу - сам видишь, каков; вот книжки отобрал для тебя... Ха-а-арошие, братец, книжки!.. А там живорезы, опричники, прохвосты, варвар этот семейственный, - в карты дуются, азартную игру... Как нравится тебе этот сюжет?.. Нно... не обращай внимания! У Косьмы Рукодеева искра есть... Зажжена... горит... Не-э-эт, не потушите, мррракобесы!.. Будешь в городе, побывай у Ильи Финогеныча. Ты знаешь, какой это человек? Путям указчик, вот какой человек.

Что я был? Двадцатилетний балбес, посуду в трактирах колотил, на арфянках катался, - приспешники запрягали в сани, и арфянки возили меня, подлеца, по городу... Приятный сюжет?.. Узнал Илью - оттаял, образ человеческий принял, так сказать... "Читай, такой-сякой! Долби! Вот как пишут. Вот о чем думают в нонешнем веке!.. Уткнись носом-то в книгу, очухайся... Прошло время в помоях валяться... заря, заря, болван эдакий, занимается!" И спас!..

Маман - за волосья, благолепный "тятенька" - смертным боем, книжки жгли, Илье Финогенычу ворота дегтем мазали... Что вызволяло? Отчего Кузька Рукодеев пропойцей не сделался, не полез в петлю?. Огонь!.. Жар!.. Душа проснулась!.. Черт с вами, думаешь, тираньте... а все-таки вон как из столиц-то гудит!.. Весной пахнет!.. Оттепелью!.. Да, брат, время было. Трупы смердящие шевелиться зачинали... Лазарь воскресал!.. Убежишь, бывало, из кошар-то родительских, - что есть дореформенный купеческий дом, как не кошары? - а у Ильи Финогеныча журнал с почты получался, "Искра" выходила... Прочитает, разжует, изругает на все корки... в морду-то ткнет книгой, ошарашит по башке-то, - у, заиграет сердце!.. Ах, жизнь... Что смотришь?.. Плачу, брат... Не выпьешь... полрюмочки... И какой же подлый оборот впоследствии времени!.. Родители - в Елисейские поля, сто тысяч наследства, Анна эта подвернулась - институточка, декольтировочка, то да се... видишь, "кавалером" сделали, а?.. Все пошло к черту! Грабить не грабил, - цивилизация, молодой чеаэк!.. Обвешивать - ни-ни, обману нет в родительском-то смысле... Kaк можно!.. А вот эдак мужичок работает на нас, а мы - в карточки!.. Мужичок ниву нашу потом обливает, а мы - наливочку, икорку, балычок, выигрышный билетик в деньВолодькина ангела... Хе, хе, хе!.. Та же народная кровь, да вежливо... вежливо попиваем кровушку-то... Ножкой мерсикаем.. Выпей рюмочку! Руси, брат, веселие пити...

Наконец к двум часам Косьма Васильич захрапел, положивши голову на стол. Николай на цыпочках вышел из кабинета и возвратился к играющим.

- Что, угомонился? - спросил исправник.

- Уснули-с.

- Ах, это такой ужасный характер! - воскликнула Анна Евдокимовна.