Гаргантюа и Пантагрюэль

Авангард находился под началом у Силена, к которому Бахус питал доверие безграничное и в чьей доблести, великодушии, храбрости и благоразумии он не раз имел случай удостовериться. Это был низенький старикашка, весь трясущийся, сгорбленный, обрюзгший, толстопузый, с большими ушами торчком, с крючковатым орлиным носом, с густыми насупленными бровями; ехал он на невыхолощенном осле; в руке он держал жезл, который нужен был ему для опоры, а также для того, чтобы, в случае если ему придется спешиться, изящно наносить удары; на нем было женское платье желтого цвета. Свиту его составляли юные поселяне, рогатые, как козлята, и свирепые, как львы, совершенно голые, без умолку певшие песни и плясавшие непристойные пляски; то были титиры и сатиры. Число их достигало восьмидесяти пяти тысяч ста тридцати трех.

Арьергард находился под началом у Пана, страшного чудища с козлиными ногами, шерстистыми ляжками, с прямыми, глядевшими в небо рогами на лбу. Чудище то было краснорожее, бородатое, духом смелое, стойкое, неустрашимое, нравом вспыльчивое; в левой руке он держал флейту, в правой изогнутую палку; рать его состояла тоже из сатиров, гемипанов, эгипанов, сильванов, фавнов, фатуев, лемуров, ларов[968]

, леших и домовых, число коих доходило до семидесяти восьми тысяч ста четырнадцати. Все они выкрикивали одно и то же слово: Эвое!

Глава XL

О том, как мозаика изображала нападение и наскок доброго Бахуса на индийцев

Далее были изображены нападение и наскок доброго Бахуса на индийцев. Мне бросилось в глаза, что предводитель авангарда Силен обливался потом и нахлестывал своего осла; осел устрашающе разевал пасть, отмахивался, отлягивался, изо всех сил отстреливался, словно под хвост к нему забрался овод.

Сатиры – капитаны, сержанты и капралы – играли на пастушьих рожках походный марш и стремительно крутились перед войском, подпрыгивая по-козлиному, подскакивая, припукивая, привзбрыкивая, приплясывая и подогревая в ратниках боевой пыл. Все кричали Эвое! Менады первые с дикими воплями и ужасающим звоном тимпанов и щитов напали на индийцев; на рисунке отчетливо было видно, как от этого звона сотрясался небесный свод, – после этого вас уже не должно удивлять искусство Апеллеса, Аристида Фиванского и других, живописавших гром, зарницы, молнию, ветер, слова, нравы и чувства.

Далее было показано, что ратный стан индийцев оповещен о том, как Бахус опустошает их страну. Индийцы выслали вперед слонов с башнями на спине, в которых размещалась несметная сила воинов, однако ж слоны, ошалев от панического страха, какой на них навели ужасным своим звоном вакханки, повернули назад, прямо на своих, и прошлись по двигавшемуся за ними войску. Тут вы могли видеть Силена, вонзавшего пятки в бока своему ослу, по старинке колотившего врагов палкой по чему ни попало, гарцевавшего на осле, который с разинутой пастью, как бы ревя, гнался за слонами, и этот воинственный его рев, не менее яростный, чем тот, который в былые времена, в пору вакханалий, пробудил нимфу Лотиду, когда Приап, преисполненный приапизма, возжелал ее спящую с приятностью приапизировать, послужил сигналом к атаке.

Там же вы могли видеть Пана, прыгавшего на кривых своих ножках вокруг менад и возбуждавшего в них воинственный дух. Далее вы могли видеть, как юный сатир вел в плен семнадцать царей, как вакханка, опутав змеями сорок два вражеских военачальника, тащила их за собой, как маленький фавн нес двенадцать знамен, отбитых у неприятеля, а добряк Бахус, в полной безопасности, разъезжал взад и вперед на колеснице, смеялся, веселился, пил за здоровье всех и каждого. И наконец, символически были изображены победный трофей и триумф доброго Бахуса.

Триумфальная его колесница была вся увита плющом, найденным и нарванным на горе Мере, – растением редкостным, особливо в Индии, а, как известно, редкостность повышает цену любого предмета. В этом подражал впоследствии Бахусу Александр Великий во время своего индийского триумфа. Колесницу Бахуса влекли слоны в одной упряжке. В этом ему впоследствии подражал Помпей Великий, с победой возвращавшийся из Африки в Рим. На колеснице восседал доблестный Бахус и пил из кубка вино. В этом ему впоследствии подражал Гай Марий после победы над кимврами близ Э в Провансе. Воины Бахуса все до одного были увенчаны плющом; плющом были перевиты их тирсы, щиты и тимпаны. Силенов осел и тот был им накрыт, как попоною.