Гарики из Иерусалима. Книга странствий

* * *

Вся жизнь моя прошла в пленуу переменчивого нрава:коня я влево поверну,а сам легко скачу направо.

* * *

Внезапное точное словослучайно прочтешь у поэта —и мир озаряется сновапотоками теплого света.

* * *

Я раздражал собой не всякого,но многих — я не соответствовалим тем, что жил не одинаковос людьми, с которыми соседствовал.

* * *

Вокруг меня все так умны,так образованны научно,и так сидят на них штаны,что мне то тягостно, то скучно.

* * *

Я жил почти достойно, видит Бог:я в меру был пуглив и в меру смел;а то, что я сказал не все, что мог,то, видит Блок, я больше не сумел.

* * *

На крыльях летал, колесил на колесах,изведал и книжный, и каторжный труд,но старой мечте — опереться на посох —по-прежнему верен и знаю маршрут.

* * *

За много лет познав себя до точки,сегодня я уверен лишь в одном:когда я капля дегтя в некой бочке —не с медом эта бочка, а с гавном.

* * *

Я думаю, нежась в постели,что глупо спешить за верстак:заботиться надо о теле,а души бессмертны и так.

* * *

Люблю людей и по наивности

открыто с ними говорюи жду распахнутой взаимности,а после горестно курю.

* * *

Благое и правое делоя делал в часы, когда пил,смеялся над тем, что болело,и даже над тем, что любил.

* * *

Я смущен не шумихой и давкой,а лишь тем, что повсюду окрестпахнет рынком, базаром и лавкойатмосфера общественных мест.

* * *

В сей жизни краткой не однаждыбывал я счастлив оттого,что мне важнее чувство жажды,чем утоление его.

* * *

Души моей ваянию и зодчествуполезны и тоска, и неуют:

большой специалист по одиночеству,я знаю, с чем едят его и пьют.

* * *

Гуляка, прощелыга и балбес,к возвышенному был я слеп и глух,друзья мои — глумливый русский беси ереси еврейской шалый дух.

* * *

Среди уже несчетных днейпри людях и наединезапомнил я всего сильнейслова, не сказанные мне.

* * *

Никого научить не хочуя сухой правоте безразличной,ибо собственный разум точуна хронической глупости личной.

* * *

Судьба моя стоит на перекресткеи смотрит, как нахохленная птица;отпетой и заядлой вертихвостке

в покое не сидится и не спится.

* * *

Что угодно с неподдельным огнемя отстаиваю в споре крутом,ибо только настояв на своем,понимаю, что стоял не на том.

* * *

Живя в душевном равновесиии непреклонном своеволии,меж эйфорией и депрессиейдержусь высокой меланхолии.

* * *

Не рос я ни Сократом, ни Спинозой,а рос я — огорчением родителейи сделался докучливой занозойв заду у моралистов и блюстителей.

* * *

Мне с самим собой любую встречустало тяжело переносить:в зеркале себя едва замечу —хочется автограф попросить.

* * *