Гарики на все времена (Том 2)

308

Порою встречаюсь я с мудростью чистойеё глубина мне близка и видна,однако для жизни, крутой и гавнистой,она бесполезна и даже вредна.

309

Початый век уму неведом,и всуе тужится наука,но стойкость к самым лютым бедамхотел бы видеть я у внука.

310

Забавно мне, что время увяданияскукоживает нас весьма непросто,чертами благородного страданиято суку наделяя, то прохвоста.

311

Слежу с неослабным вниманием,как ровно журчат за столомживые обмены незнаниеми вялым душевным теплом.

312

Только выйдя, ещё на пороге,при любых переменах погодыощущаю я токи тревоги,предваряющей смутные годы.

313

Я верю аргументу, постулату,гипотезе, идее, доказательству,но более всего я верю блату,который возникает по приятельству.

314

Вся беда разве в том, что творится вовне?Это вряд ли, ведь было и хуже.Просто смутное время клубится во мне,крася в чёрное всё, что снаружи.

315

Ровесник мой душой уныли прозябает в мудрой хмурости,зато блажен, кто сохранилв себе остатки юной дурости.

316

Везде, где все несутся впрыть, —

моя незримая граница:решая, быть или не быть,я выбрал быть, но сторониться.

317

Судьба у большинства — холмы и сопкив ней очень редки скалы или горы,зато у всех у нас на пятой стопке —о кручах и вершинах разговоры.

318

Давая вслух оценки фактам,полезно помнить каждой личности,что такт ума с душевным тактом —две очень разные тактичности.

319

Я не боюсь дурного слуха,не страшно мне плохое мнение,поскольку слушаю вполухаи мне противно вдвое менее.

320

Слова пусты, напрасны знакии всуе предостережения,

когда подземный дух клоакисозрел для самовыражения.

321

Мы к житейской приучены стуже,в нас от ветра и тьмы непрогляднойпроступила внутри и снаружиузловатость лозы виноградной.

322

Мы не знаем хотя ни бельмеса,как устроены разумы наши,только разум крутого замесамы легко отличаем от каши.

323

Сегодня мания лечения —почти повсюдный вид недуга,творят искусные мучениядуша и тело друг для друга.

324

В мире много всякого всего,надобны ухватка и замашка,каждый — повар счастья своего,

только подобрать продукты тяжко.

325

Хотя окрестная историятворит судьбе немало хамства,но личной жизни траектория —рисунок личного упрямства.

326

Больших умов сижу промежи жду с надеждой весть благую,но в каждой мысли вижу плешь,а то и лысину нагую.

327

Не знаю в жизни я плачевней,чем то мгновение в пути,когда любуешься харчевней,а внутрь — не на что войти.

328

Я с русской речью так повязан,любя её ручьи и реки,что я по трём порою фразамсудить могу о человеке.