Гарики предпоследние

Почти что дошла до предела

моя от людей автономия,

но грустно, что мне надоела

и личная физиономия.

890

К себе присматриваясь вчуже,

я часто думаю недужно,

что я душевно много хуже,

чем я веду себя наружно.

891

Сообразно пространству акустики

я без пафоса, лести и мистики

завываю свои наизустики,

приучая людей к похуистике.

892

Живя бездумно и курчаво,

провёл я время изумительно,

а если всё начать с начала,

то жил бы лысо и мыслительно.

893

Тщеславием покой не будоража,

отменно я свой кайф ловлю в стакане,

хотя моя мыслительная пряжа

тянула на недурственные ткани.

894

Когда хоть капельный бальзам

на душу льётся мне больную,

то волю я даю слезам

и радость чувствую двойную.

895

Обороняюсь я нестойко

от искусителей моих,

безволен я уже настолько,

что сам подзуживаю их.

896

Даже в лёгком я нигде не числюсь весе,

ни в единое не влился я движение,

ни в каком я не участвую процессе,

и большое в этом вижу достижение.

897

Весьма стремясь к благополучию,

поскольку я его люблю,

всегда я шёл навстречу случаю,

который всё сводил к нулю.

898

Всем говорю я правду только

и никому ни в чём не лгу:

моя душа черства настолько,

что я кривить ей не могу.

899

Мне не надо считать до ста,

крепок сон и храплю кудряво;

то ли совесть моя чиста,

то ли память моя дырява.

900

Да, в лени я мастак и дока,

я на тахте – как на коне,

но я не жалкий лежебока,

лежу поскольку на спине.

901

Я бы с радостью этим похвастал,

жалко – нету покойных родителей:

нынче мысли свои очень часто

я встречаю у древних мыслителей.

902

Теперь я чистый обыватель:

комфорта рьяный устроитель,

домашних тапок обуватель

и телевизора смотритель.

903

В нас житейских будней каталажка

сильно гасит ум и сушит чувства,

жить легко поэтому так тяжко,

требуя душевного искусства.

904

Боюсь неясных близких бед,

мой мутный страх – невыразим,

но жил не зря я столько лет,

и, что важнее, – столько зим.

905

Я предавался сладострастью,

я пил с азартом алкаша,

и, слава Богу, только властью

меня мой бес не искушал.

906

Меняюсь я быстро и просто:

созвучно с душевным настроем

сегодня я дряхлый и толстый,

а завтра я крепок и строен.

907

Меня томит и ждёт лекарства

здоровью пагубная бедность,

а в интересах государства —

платить согражданам за вредность.

908

Для пробы сил и променада,

беспечный умственный урод,

я очень часто знал, как надо,

но поступал наоборот.

909

Идеям о праведной жизни назло, —

я думал, куря после ужина, —

заслуженно мне никогда не везло,

но часто везло незаслуженно.

910

Сам себе не являя загадки,

от себя не стремлюсь я укрыться:

если знаешь свои недостатки,

с ними легче и проще мириться.

911

Я ушёл от назойливых дел,

погрузился в уют обывательства,

много больше достиг, чем хотел,

и плачевны мои обстоятельства.

912

Выбрав голые фасоны,

чтоб укрыться в неглиже,

днём сидят жидомасоны

в буквах М и в буквах Ж.

913

Я к новой личности ко всякой

тянусь, учуяв запах новый,

я в жизни прошлой был собакой,

был беспородный пёс дворовый.

914

Я в неге содержу себя и в холе,

душа невозмутима, как лицо,

а призраку высоких меланхолий

я миску выставляю на крыльцо.

915

Вновь я сигарету закурил,

с жалостью подумавши о том,

как нам не хватает пары крыл —

я бы помахал, проветря дом.

916

Творя поступки опрометчиво,

слепцом я был, ума лишённым,

а после делать было нечего,

и я гордился совершённым.

917

Глупость жуткую я допустил,

и теперь моя песня допета:

я, живя, то гулял, то грустил,

но нельзя было смешивать это.

918

Спокойно, вдумчиво, подробно

я проживаю день за днём

и, Прометею неподобно,

лишь со своим шучу огнём.

919

Напичкан я различной скверной,

изрядно этим дорожа:

я ценен Богу службой верной,

собой таким Ему служа.

920

Я тащусь от чудес и загадок,

обожаю любые игрушки,

для меня упоительно сладок

запах розы и прочей петрушки.

921

В дар за опрометчивую смелость

полностью довериться удаче

всё со мной случалось, как хотелось, —

даже если было всё иначе.

922

Уже весьма дыряв челнок мой утлый,

а воду я черпаю – решетом,

зато укрыт я небом, как зонтом,

и ветер в голове моей – попутный.

923

Вся жизнь моя – несвязный монолог,

где смех и грех текут одновременно,

и если не заметил это Бог,

то дьявол это видит непременно.

924

Наверно, от упрямства и нахальства,

хотя не воевал и не брюзжал,

награды и доверия начальства

ни разу я при жизни не стяжал.

925

Судьба не скупилась на пряник,

но била за это – втройне,

и я, как Муму и «Титаник»,

валялся у жизни на дне.

926

Проворен, ловок и сметлив,

я был рачительным старателем

и выжил, капли не пролив

из рюмки, налитой Создателем.

927

Нет, я трудом себя не мучаю,

бегу от мелкого и всякого,

труд регулярный и по случаю

душе противны одинаково.

928

Я на пошлом киче сердцем таю,

всюду вижу кич издалека,

даже облака, где я витаю, —

это кичевые облака.

929

Мне сон важней иных утех,

ночами сплю и днями мглистыми,

я досыпаю время тех,

кто был разбужен декабристами.

930

Деревья сумрачно растут,

могилы тесно окружив,

я совершил кощунство тут,

журчаньем празднуя, что жив.

931

Память наша густо поросла

дырами на месте стыдных бед,

в ней уже сегодня без числа

разных неслучившихся побед.

932

Хотя надежд у нас избыточно,

ещё прибавится и впредь;

что большинство из них несбыточно,

нам наплевать и растереть.

933

Ни к астрологии, ни к хиромантии

я не кидаюсь, надеясь на фарт,