Гармония. Предсвадебная лихорадка (ЛП)

Вирджиния какое-то время обдумывала эту возможность, а потом вернулась к своей теории зоопарка. Та нравилась ей много больше. Ловушки могли исполнять роль загородок, дабы держать опасные существа надёжно запертыми внутри, или наоборот, не позволить чересчур любопытным посетителям подобраться слишком близко к животным в клетках.

Поднявшись на ноги, она прошлась ещё немножко, присматриваясь к другим затемнённым иллюзией входам. И все они источали то же самое чёткое экстрасенсорное предупреждение.

Спустя какое-то время, Вирджиния возвратилась в комнату с фонтаном. Беглый осмотр Сэма показал, что тот всё ещё полностью находился во власти сна.

Она уселась на светящуюся кварцевую скамью, лицом к незапертому ловушкой дверному проёму, и вынула из-за пояса рез-магнум.

Интересно, как долго Сэм будет спать.

Сэм резко проснулся от тревожного ощущения опасности, словно кто-то завопил у него над ухом пожар. Воспоминания о недавних событиях начали стремительно возвращаться к нему, и он быстро сел. Но ничто не указывало на то, что ситуация изменилась, пока он сном изгонял из своего организма самые худшие из эффектов дожигания. Если бы кто-то из приятелей Леона Драммонда вломился сюда, то Сэм наверняка проснулся бы накрепко обмотанный скотчем по рукам и ногам… если бы вообще проснулся.

Чувство облегчения охватило его. В этот момент что-то мягкое соскользнуло с груди и упало на пол. Взглянув вниз, он увидел свою рубашку. Должно быть, Вирджиния укрыла его, когда сон окончательно выбил его из действительности, что случилось после того, как он овладел ею со всем искусством ошалевшего мартовского кота.

Вирджиния. Сэм зажмурился – картины одна за другой пронеслись перед ним, обжигая более чем любой призрачный огонь. Какое–то время он наслаждался ими, но возврат к реальности положил этому конец. Он знал, что воспоминание о её ответной страсти могло быть всего лишь иллюзией, созданной его опалённым рассудком; этакое причудливое парапсихическое разумное объяснение тому, что он сделал с ней.

И всё же он до сих пор ощущал мягкость кожи на внутренней стороне её бедер и волнующую влажность в том месте, где её тело крепко обхватило его. И даже сама память об этом опять заставила все напрячься в нем.

Он хотел её тогда так сильно. Он и не знал прежде, что можно так жаждать женщину. Но дожигание не имело к этому никакого отношения. На самом деле он безумно желал её уже в течение многих недель. Единственное, в чём было повинно дожигание, это то, что два часа назад он потерял над собой контроль.

И то чувство облегчения, охватившее его после пробуждения, испарилось, уступив место бездонному озеру страха. Нужно взглянуть в лицо суровой правде: он неделями был столь осмотрителен, столь осторожен, а теперь… имелась чертовски большая вероятность того, что сияющее будущее, над строительством которого он так упорно работал, разрушено.

И винить в этом кроме себя, увы, было некого.

Вирджиния и раньше, ещё до того как они ввязались в эту авантюру, сильно сомневалась в необходимости их брака, а уж после того, что он сотворил с ней здесь, в этой комнате, она, без сомнения, и вовсе презирает его. Будет чудом, если он не напугал её до смерти. В эту самую минуту она, скорее всего, планировала разорвать не только их помолвку, но и деловое партнёрство.

Он поднял рубашку и встал. Гнев душил его. Он был страшно зол на себя. Потеря контроля была совершенно непростительна. Ему оставалось лишь молиться, что он не причинил Вирджинии боли.

Как долго он был в отключке? Он посмотрел на часы. Два часа. Вполне достаточно для восстановления некоторого количества – но не всей – затраченной пси-энергии. Чтобы работать на полную мощность, его организму необходимо ещё поспать, но Сэм мог обойтись и тем, что успело восстановиться за это время.

Он схватил и натянул на себя брюки. Единственное, что он может сделать, чтобы хоть как-то загладить свою вину, это вытащить Вирджинию отсюда и благополучно доставить обратно на поверхность.

В дверном проёме, отделяющем вестибюль от комнаты с фонтаном, мелькнула тень. Не тень иллюзии, хотя уж лучше бы была ею, учитывая безнадежность его положения.

- Сэм, - в дверной проем с беспокойством заглянула Вирджиния. - Ты проснулся. Всё в порядке?

- Вполне, - он вдруг понял, что не хочет встречаться с ней глазами. Не хочет увидеть там то, что непременно найдёт, - упрёк и настороженность. - Снаружи нет никаких изменений?

- Мы по-прежнему здесь одни. И я начинаю думать, что была права в своих предположениях – некогда это место могло быть зоопарком. Кое-что в природе этих ловушек заставляет меня думать, что их установили, чтобы не подпускать посетителей к тем, кто когда–то населял эти помещения или клетки.

- Кто бы (или что бы) ни жил в этих боксах когда-то, давно исчез, - Сэм потянулся за ботинками. Он совсем не помнил, как снимал их. Он стиснул зубы. - Рез-магнум у тебя?

- Да, вот, - она вошла в комнату, чтобы отдать ему пистолет. - Сэм, с тобой действительно всё в порядке?