Гарпия

– Нет, это без надобности. То есть в самом начале её работы у меня я показал ей, где лежит товар, и всё. Я сам там появляюсь раз в неделю в лучшем случае: Люций был хорошим работником. Ума не приложу, где искать ему замену, да и кто теперь пойдёт туда работать? Видимо, придётся продавать это здание и искать новое.

– Расскажите, пожалуйста, подробно, как вы обнаружили тело господина Рента.

– Как я уже сказал, в середине дня, где-то ближе к полудню, я двинулся от дома Люция по направлению к складам. Это далеко, но я знаю, где срезать путь тропинками между домов. Это довольно удобно, тем более в дождь: почти весь путь проходит под крышами и козырьками. Но я там больше в жизни не пойду, такого ужаса я натерпелся, когда дошёл до своего склада. Мой короткий путь аккурат упирается в заднюю стену склада, там, где под навесом и лежал Люций.

– Поясните, что вы имеете в виду под «страху натерпелся». Было что-то ещё, что вас напугало?

– Понимаете, в центр задней стены с навесом упирается узкий длинный проход между двух зданий, и как только я вошёл в него, я почувствовал запах… Я никогда не нюхал ничего подобного. А ещё на стенах были какие-то царапины и всё измазано кровью. На самом деле, когда я только шагнул между этих стен, я увидел неестественно вывернутое тело Люция под навесом, и меня аж холодный пот пробил. Но я как бы не поверил. То есть вижу, но не верю. Вы понимаете, о чём я?

– Да, вполне, продолжайте!

– Ну вот, я иду между этих стенок, а на них кровь.

– Свежая?

– Я вас умоляю, откуда мне знать?

– Ну хорошо, красная или уже засохшая, коричневатая?

– Засохшая, наверное, да. Иду, и мне страшно, ужас как. А когда я дошёл до Люция… до того, что было им, меня вырвало. Извините, но мне и вспоминать-то не очень приятно.

– И всё же мы вынуждены настаивать.

– Да-да, я понимаю. Люций лежал под навесом, головой ко мне. Она у него была вывернута под каким-то неведомым углом. Лежал, значит, что-то среднее между тем, как на спине лежат и на правом боку. При этом рука правая у него под спиной была. Сломанная тоже. А левая откинута в сторону, а кисти – нет! И на месте груди и живота какое-то мясо… Вот тут-то меня и вывернуло. Я даже не знал, как мне убраться оттуда поскорее: пройти мимо Люция через склад или возвращаться назад через этот ужасный проход. В общем, я зажмурился и убежал обратно.

– Не заметили ли вы чего-нибудь ещё вокруг тела?

– Нет, я ж говорю, мне жутко стало, когда я ещё не дошёл, потом совсем было плохо, а потом я убежал и позвал стражу. Больше я с этой стороны к своему складу не приближусь. И дверь заднюю велел заколотить.

– Спасибо, Вальд Седебор, вы свободны.

Протокол допроса бродячего певца, именующего себя Ситтэль-музыкант

– Расскажи всё, что тебе известно об обвиняемой в убийствах ведьме.

– Я вам сразу главное скажу: не убивала она никого! Вы сейчас просто тратите время!

– Ситтэль, виновна она или нет, или кто другой, решит суд. Будь добр отвечать на вопросы.

– Я тоже имею право знать. На каком основании вы решили обвинить именно её, а не любого другого человека? Меня, например?

– Хорошо, музыкант. Ты также будешь записан в список подозреваемых. Так что тебе известно о ведьме?

– Да что вы за люди такие!..

– Есть разные способы сделать так, чтобы ты ответил на вопросы. Тебе точно хочется знать, какие?

– Нет. Я знаю Альму чуть больше двух лет, с того момента как впервые приехал в Слиабан.

– Как её полное имя?

– Я знаю её как Кирхе-Альму, но всегда называл просто Альмой.

– Насколько хорошо ты её знаешь?

– Более или менее. Её, наверное, никто не знает достаточно близко. Она скрытная и тихая. Мне известно только, что она живёт за пределами города, но я никогда не был у неё в доме. У неё есть небольшая комната, временное жилище в Слиабане. Она ночует там, когда приходит в город.

– Как часто?

– Что?

– Как часто она появляется в Слиабане?

– Чаще, чем я. Больше не скажу, не знаю. На большие ярмарки приходит точно.

– Зачем она посещает Слиабан?

– А то вы не знаете. Она же травница, лекарь. Кому отваров, кому припарок, мазей и прочего приносит. Кого от простуды лечит, кому вывыхи вправит. Может даже зубы заговорить!

– И что, действительно помогают эти заговоры?

– Да, точно, помогают. Сам видел, как-то на ярмарке Альма ребятёнку пошептала над головой, руку к щеке приложила, а зуб-то, раз! – и прошёл.

– Ничего себе. А что за слова говорит твоя Альма?

– Слова? Слов не знаю, язык непонятный. Тарабарщина какая-то.

– Заговоры твоей знакомой на непонятном языке помогают от болезней, серьёзно? А вот у меня в ухе стреляет по утрам, как думаешь, сможет она помочь?

– От уха не знаю, но, думаю, наверняка она что-то придумает.

– Здорово-то как! То есть ты подтверждаешь, что ведьма, известная как Кирхе-Альма, творит запрещённую Уль-Куэло мерзость?

– Что? Нет! Какая ещё мерзость?

– Ты упомянул отвары и заговоры.

– Так это ж снадобья от болезней и хворей всяких. Вон есть же в ратуше городской лекарь, у него тоже всякие настои, порошки и примочки. Что ж он, тоже эту вашу мерзость творит?