Гарпия с пропеллером

– Это неинтересно, – отрезал полковник, – простая работа, бывают дела и покруче.

– Ленка никогда не брала у нас денег, – пробормотала я, – мы бы дали ей любую сумму…

– Между прочим, – поджал губы Дегтярев, – это не так.

– Не говори глупостей! Сколько раз я ей предлагала, а она отказывалась.

– Ага, давай вспомним! Где провели прошлое лето Лена и Алеша?

– Июнь и июль с нами в Ложкине, а на август мы все вместе уехали в Испанию.

– За чей счет?

– Я сама позвала ее с сыном, мой долг…

– Уже слышал про долги, – отмахнулся полковник, – заканчивай дудеть в одну дуду, лучше скажи, что ей Кеша подарил на день рождения?

– «Жигули». Ленке трудно без машины, а денег у них не было. Я ей сочувствовала.

– Так, теперь вспомни, кто купил ей новую шубу?

– Зайка, на Рождество.

– Знаю-знаю, у нее не было хорошего манто, а старое поистаскалось, и вам стало ее жаль. Так брала она деньги?

Я растерялась:

– Ну это же подарки, мы сами их вручали…

– А она принимала и, изображая из себя щепетильную особу, отказывалась от денег. Пойми, ей было более выгодно пользоваться вами, чем брать у вас деньги.

У меня не нашлось возражений, потом вдруг меня осенило:

– Наши драгоценности: мои часики, серьги и колечки Зайки, цепочка Маруси… Их украла во время карнавала Лена?

– Думаю, да, – кивнул полковник, потом встал, пошел к двери, но по дороге обернулся и припечатал: – Все бабы – дряни!

Собравшиеся в кафе посетители с ожиданием уставились на меня, но мне было так плохо, что я даже не сумела достойно отреагировать на хамское, совершенно несвойственное Дегтяреву поведение.

Эпилог

К сожалению, я не могу сообщить вам никаких радостных вестей. Лена поправилась, и ее препроводили в СИЗО, где уже, естественно, на разных этажах пребывали Майя и Вениамин. Следствие в самом разгаре. Троица бодро рассказывает о том, как решила завладеть полумиллионом долларов. В целом их показания совпадают. Но вот в деталях наблюдаются расхождения. Майя уверяет, что Лена-Милена первой предложила присвоить гигантскую сумму и подбила Хвостовых, слабохарактерных и мягких, на преступление. Госпожа Гладышева, рыдая, утверждает обратное. Майя, мол, вызвала ее на встречу и сказала: «Будешь помогать нам – получишь деньги. В противном случае расскажу Олегу кое-что, в частности про Ростислава Приходько».

– Я сопротивлялась, как могла, – плакала Лена, – но они меня заставили.

Негодяи настроены решительно бороться за уменьшение срока своего заключения, поэтому старательно топят друг друга. Хвостов сообщил, что Лена отравила Федора и убила Николая. Гладышева отрицает все, крича:

– Мыльников отравился сам техническим спиртом, при чем тут я? Николая понесло на стройку. Да, десятки рабочих падают с мостков! Может, это я всех скинула? Лучше проверьте Вениамина, хотите расскажу о его делишках? Он связан с бандитами…

Когда Дегтярев, приехав домой, в очередной раз стал рассказывать, как идет следствие, Зайка, зажав уши, заявила:

– Лена! Мне это и в голову не могло прийти. Вот что, я запрещаю теперь произносить это имя в нашей семье! Если захотите обсуждать данную ситуацию, то требую называть мадаму… гарпия. Именно так – гарпия с пропеллером.

– Почему с пропеллером? – изумился Дегтярев.

Ольга уставилась на полковника злым взглядом.

– Потому что везде летала и все успела! И вообще, отстань от меня. Такое ощущение, что я в дерьме искупалась! Прекрати, пожалуйста, меня не интересуют детали, главное, я знаю, что на Олега напала Ленка, и перед этим ужасным открытием меркнет все остальное.

Я промолчала, но, честно говоря, была целиком и полностью солидарна с Ольгой. Мне тоже неинтересно, кто кого из подельников порешил, хватит того, что известно: шприц в мужа воткнула Ленка, женщина, которую Гладышев любил, которая считалась моей подругой, милой, приветливой, талантливой журналисткой и примерной матерью.

Впрочем, теперь мне стало понятно, что Лена никогда не любила Алешку, скорей всего, она родила сына для того, чтобы «привязать» к себе мужа. Находясь в СИЗО, Гладышева ни разу не поинтересовалась судьбой мальчика.

Олега мы вернули домой. Ошарашенный мужик походил по квартире, потрогал вещи, поиграл с Алешкой. Видно было, что он изумлен, но и только. Гладышев ничего не вспомнил и знакомился со всеми нами заново. Аркашка устроил Олега в клинику, и пару месяцев его упорно лечили. Физическое состояние его хорошее, но и только. Врачи лишь разводят руками.

– Иногда память возвращается, – успокаивают они нас, – в результате нового стресса, например. Вы подождите.

Мы ждем, но пока безрезультатно. Меня в этой ситуации радует одно: Олег забыл Ленку и не страдает из-за ее предательства. Он, в общем-то, счастлив. Жалостливый Гарик Сизов вновь взял Олега к себе. Иногда я заглядываю к нему и вздрагиваю, видя, как легко и ловко Олежка кружит в вальсе очередную модель, которую нужно обучить танцу. В такой момент мне кажется, что он стал прежним. Но вот музыка стихает. Гладышев подходит ко мне и говорит:

– Здравствуйте, то есть здравствуй! Как дела?