Гарпия в Академии. Драконы не сдаются

Я сузила глаза, старательно сдерживая порыв подлететь и от души пнуть драконище. Нет, ну какой пример он подает моим охламонам! Знала бы, что кое-кто так безалаберно отнесется к своей роли, то попросила бы ректора. Нет, к Белозерскому лучше вообще не приближаться. Обратилась бы к библиотекарям или к персоналу.

– Эй! – вновь обратил на себя мое внимание мужчина. – Мы пришли отомстить за смерть нашего доброго друга.

И почему все приходят только ради мести? Хоть бы кто пирожок принес!

– Господа, здравствуйте!

Откуда-то из задних рядов зрительного зала, точно черт из табакерки, выскочил Григорович, на ходу извлекая из кармана блокнот и кипу бумаг.

– Прошу сформулировать предлог для мести и поставить росписи тут, тут и тут. После чего я проведу собеседование и выдам вам уникальный номерок.

– Зачем? – опешил главарь.

– Очередь, друзья мои! У меня уже целый список жаждущих поквитаться с госпожой Марсией Браун.

Я шутливо раскланялась, наслаждаясь растерянным видом пятерки мстителей.

Идея защитить меня вот таким странным способом принадлежала Эргу. Едва пыль и грязь в зале ковчега улеглась, он заявил:

– Марсия Браун, вы нанесли мне смертельное оскорбление, которое можете смыть только кровью.

Я даже пригорюнилась.

– Эрг, тебя по башке не били, нет?

– По закону о личной вендетте, принятой на материке, я имею право первым вызвать вас на дуэль. Все последующие оппоненты, имеющие к вам претензии, обязаны уступить мне и дождаться поединка или довольствоваться вашей смертью от моей руки. В противном случае их покарает закон… и, – Эрг ухмыльнулся, – драконы смерти.

Пока я стояла с открытым ртом и хлопала глазами, Дуглас радостно вскинул руку и выпалил:

– Чур, я второй!

Третьей в очереди на защиту оказалась Шахра, четвертым явно не из гуманных соображений стал ректор (ветра, как же он орал и возмущался, узнав о наших подвигах), пятым – владыка, шестой – эрешкиль, седьмым – Корсак…

А дальше пошло-поехало.

– Сто сорок девятые! – не то возмутился, не то восхитился пришедший за головой гарпии воин.

– А что делать? – развел руками Григорович. – Я сам семьдесят седьмой. Хех, топорики! Кстати, госпожа Браун, Белозерский велел немедленно вызвать к себе студента Углежа.

– Олаф?! – рявкнула я.

За кулисами что-то с грохотом обрушилось.

Глава 17

Предатель

Репетицию пришлось завершить. У меня дико болела голова и ворчал от голода желудок, но бросать Олафа одного не позволял принцип. Принцип гласил: «Не дам в обиду охламонов». Плюс ко всему я переживала, что грабли ничему не учат, и ситуация с Григоровичем, который подсунул студентам договор, а те подмахнули не читая, может повториться.

К тому же ректор вызвал Олафа. А все знают уровень везучести этого парня.

– Ты точно нигде не накосячил? – уже в третий раз уточнила я, входя в приемную.

– Не больше обычного.

Великие ветра, этот мальчик точно сделает меня седой.

Но в кабинете ректора Академии нас ждал не разнос, а невысокий мужчина с уставшими глазами. Дорогая, но неброская одежда сильно испачкалась в пути, свидетельствуя о том, что гость ректора путешествовал своим ходом, почему-то не доверив переброску порталам.

При нашем появлении мужчина чинно поднялся со стула, где пил кофе, коротая время за разговором по душам с Белозерским, и склонил голову в приветствии.

Олаф почему-то побледнел.

– Только не это.

В голове пронеслось штуки три гипотезы относительно того, кем мог быть этот незнакомец и что, собственно, ему надобно: отец Киры, который прознал о шашнях дочери с непутевым имперцем; отец Олафа, который приехал вразумить неразумное дитя; просто чем-то недовольный дядька, которого мое непутевое недоразумение чем-то обидело. Но следующая фраза поставила все на свои места:

– Мне искренне жаль, мой господин, но время вышло.

«Только не это», – мысленно повторила я вслед за собственным студентом и присела на подлокотник дивана.

Олаф принял из рук гонца конверт, разломал магическую печать и быстро пробежался по строкам письма. Я не часто видела парнишку печальным, но сейчас его лицо закаменело, а глаза потухли.

Галактион поймал мой взгляд, сделал большие и ну очень выразительные глаза, кивком указал на поникшего студента. Я, естественно, возмутилась и развела руками, мол, а почему мне выполнять функции жилетки? Ректор прищурился и погрозил кулаком. Я скрестила руки, мысленно демонстрируя начальству раздутую воображением фигу, и энергично помотала головой.

– Пожалуй, мы оставим вас наедине с госпожой Браун, – непререкаемым тоном заявил Белозерский, резво подскакивая с места и обходя стол.

Олаф всей этой пантомимы, конечно же, не видел, а вот гонец слегка опешил. Представляю, что он подумал о преподавательском составе Академии и обо мне с ректором в частности.

Проходя к выходу, Белозерский ткнул указательным пальцем в сторону графина с водой, следом на коробку с салфетками, секунду буравил меня внимательными глазками-буравчиками, а после погрозил указательным пальцем и вышел с видом победителя.