Гарри Поттер и Дары Cмерти

– Он сидит в середине первого ряда, а это место ловца… Ну ладно, не важно, – сказал Гарри, сообразив, что никто его не слушает: Рон стоял на четвереньках, заглядывая под платяной шкаф. Гарри оглядел комнату в поисках возможных тайников, подошёл к письменному столу. Однако и стол кто-то уже обыскал. Содержимое ящиков переворошили совсем недавно, стерев кое-где пыль. Ничего ценного в них не было: пожелтевшие гусиные перья, устаревшие, со следами неласкового обращения учебники и совсем недавно разбитый пузырёк чернил, ещё липкие остатки которых покрывали содержимое одного из ящиков.

– Есть способ попроще, – сказала Гермиона, увидев, как Гарри вытирает о джинсы измазанные чернилами пальцы. Она вскинула палочку и произнесла: – Акцио, медальон!

Однако ничего не произошло. Рон, перебиравший складки выцветших штор, разочарованно оглянулся:

– Вот так, значит. Его здесь нет.

– Может, и есть, только на него наложены контрзаклятия, – ответила Гермиона. – Ну, знаешь, чары, не позволяющие приманивать его посредством магии.

– Да, вроде тех, какие Волан-де-Морт наложил на чашу в пещере, – сказал Гарри, вспомнив, как ему не удалось приманить поддельный медальон.

– И как же мы его тогда найдём? – спросил Рон.

– Вручную, – ответила Гермиона.

– Роскошная мысль, – сообщил, выкатив глаза, Рон и снова занялся шторами.

В течение часа они обшаривали каждый дюйм спальни и в конце концов пришли к выводу, что медальона в ней нет.

Тем временем встало солнце, ослепительный свет его пробивался даже сквозь покрытые копотью окна.

– Вообще-то он может быть где угодно в доме, – словно ободряя Гарри и Рона, сказала Гермиона, когда все трое спускались по лестнице: чем в большее уныние они впадали, тем, казалось, большей решимости она преисполнялась. – Пытался он уничтожить его или не пытался, ему нужно было спрятать медальон от Волан-де-Морта, правильно? А помните, сколько жутких вещей нам пришлось выбросить, когда мы были здесь в последний раз? Часы, которые стреляли во всех арбалетными стрелами, старые мантии, пытавшиеся придушить Рона. Регулус мог разместить их здесь для защиты тайника, в котором лежал медальон, хотя мы ещё не знали в то… в то…

Гарри с Роном обернулись к ней. Гермиона стояла, подняв одну ногу и вообще походя на человека, которого только что саданули заклятием Забвения – глаза её явно утратили способность фокусироваться на чём бы то ни было.

– …в то время, – шёпотом закончила она.

– Что с тобой? – поинтересовался Рон.

– Там был медальон.

– Что? – в один голос спросили Рон и Гарри.

– В шкафчике, который стоял в гостиной. И никто этот медальон открыть не смог. И мы… мы…

Гарри показалось, что из груди его прямиком в желудок рухнул кирпич. Он вспомнил: медальон передавался из рук в руки, и все пытались по очереди вскрыть его. А потом медальон бросили в мусорный мешок заодно с табакеркой, заполненной Бородавочным порошком, и музыкальной шкатулкой, вгонявшей всех в сон.

– Кикимер тогда умыкнул кучу разных вещей, – сказал Гарри. Это был их единственный шанс, единственная оставшаяся у них слабенькая надежда, и Гарри намеревался держаться за неё, пока её силой не вырвут из его рук. – У него в кухонном чулане целый склад был. Пошли.

Он полетел, перепрыгивая ступеньки, вниз по лестнице, двое друзей с топотом мчались за ним. Шума они наделали столько, что, проносясь через вестибюль, разбудили портрет матушки Сириуса.

– Мерзопакость! Грязнокровки! Отбросы общества! – завизжала она им вслед, но они уже ворвались в подвальную кухню и захлопнули за собой дверь.

Гарри пробежал через всю кухню, притормозил, заскользив по полу, перед дверью Кикимерова чуланчика, рывком открыл её. Старые одеяла, на которых когда-то спал Кикимер, в этом грязном гнездышке всё ещё валялись, а вот спасённых Кикимером поблёскивающих безделушек больше не было. Остался лишь древний экземпляр книги «Природная знать. Родословная волшебников». Не желая поверить глазам, Гарри схватил одеяла, встряхнул их. Наружу выпала и грустно покатилась по полу дохлая мышь. Рон, застонав, упал на кухонный стул, Гермиона зажмурилась.

– Ещё не конец, – сказал Гарри и громко крикнул: – Кикимер!

Раздался звучный хлопок, и перед холодным очагом возник домовый эльф, которого Гарри с такой неохотой унаследовал от Сириуса: маленький, в половину человеческого роста, с висящей складками бледной кожей и такими же, как у летучей мыши, ушами, обильно поросшими белым волосом. Он был всё в том же грязном тряпье, какое носил при первом их знакомстве, а презрительный взгляд, которым он наградил Гермиону, показывал, что переход к другому владельцу на его принципах нисколько не сказался.

– Хозяин, – квакнул Кикимер голосом бычьей лягушки и низко поклонился, бормоча себе в колени: – Снова в старом доме моей хозяйки вместе с осквернителем крови Уизли и грязнокровкой…