Гарри Поттер и Дары смерти

Но Гарри глядел лишь на того, кто стоял в самой большой раме прямо над директорским креслом. Слезы текли из-под очков-половинок на длинную седую бороду. Гордость и благодарность, исходившие от Дамблдора, проливались бальзамом в душу Гарри, как песня феникса.

Наконец Гарри поднял руку и портреты почтительно притихли, улыбаясь, утирая глаза и выжидательно глядя на него. Однако он обращался только к Дамблдору, подбирая слова с величайшей тщательностью. Несмотря на усталость и туман перед глазами, он должен сделать это последнее усилие, должен в последний раз спросить совета.

— То, что было спрятано в снитче, — начал он, — я выронил в Запретном лесу. Я не запомнил места и не собираюсь отправляться на поиски. Вы согласны со мной?

— Согласен, мой мальчик, — сказал Дамблдор. Остальные портреты глядели на них с недоумением и любопытством. — Это мудрое и мужественное решение, но иного я от тебя и не ожидал. Знает ли кто-нибудь, где ты его выронил?

— Никто, — ответил Гарри, и Дамблдор удовлетворенно кивнул.

— Но я сохраню дар Игнотуса, — сказал Гарри.

Дамблдор просиял:

— Конечно, Гарри, он навсегда принадлежит тебе, пока ты не передашь его своим потомкам.

— Остается вот это.

Гарри поднял Бузинную палочку. Рон и Гермиона глядели на нее с благоговением. Даже сквозь дурманящую усталость Гарри заметил эту их реакцию, и ему не понравилось увиденное.

— Мне она не нужна, — сказал Гарри.

— Что? — громко произнес Рон. — Ты с ума сошел?

— Я знаю, она многое может, — устало сказал Гарри, — но мне больше нравилась моя. Так что…

Он порылся в мешочке, висевшем у него на шее, и достал оттуда две половинки своей первой палочки, все еще соединенные пером феникса. Гермиона сказала, что починить палочку нельзя, повреждение слишком серьезно. Он знал одно: если и это не поможет, значит, не поможет уже ничто.

Он положил обломки на директорский стол, коснулся их кончиком Бузинной палочки и произнес:

— Репаро!

И его палочка срослась, из ее кончика полетели красные искры. Гарри понял, что его замысел удался. Он взял палочку из остролиста с пером феникса и почувствовал неожиданное тепло в пальцах, как будто палочка и его рука радовались встрече.

— Я положу Бузинную палочку, — сказал он Дамблдору, наблюдавшему за ним с безграничной любовью и восхищением, — туда, откуда она была взята. Пусть она остается там. Если я умру своей смертью, как Игнотус, то она лишится своей силы, правда? Ее предыдущий хозяин не потерпит поражения. И ее могуществу придет конец.

Дамблдор кивнул. Они улыбнулись друг другу.

— Ты уверен? — спросил Рон. Он глядел на Бузинную палочку, и в его голосе слышался слабый отголосок подавленного желания.

— Я думаю, Гарри прав, — тихо сказала Гермиона.

— От этой палочки больше тревог, чем выгод, — сказал Гарри. — А я, честно говоря, — он отвернулся от портретов и думал сейчас только о кровати с пологом, ждавшей его в башне Гриффиндора, и гадал о том, сможет ли Кикимер принести ему туда бутербродов, — сыт тревогами до конца жизни.

Эпилог

ДЕВЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Осень в этом году настала как-то внезапно. Утро первого сентября было золотистым и похрустывающим от легкого морозца. Когда маленькая семья пробиралась по шумной дороге к огромному закопченному вокзалу, выхлопы машин и дыхание прохожих блестели в холодном воздухе, как нити паутины. Родители толкали перед собой нагруженные тележки с громыхающими поверх остальных вещей большими клетками. Совы в клетках возмущенно ухали. Рыжеволосая девочка, чуть не плача, семенила позади братьев, крепко вцепившись в отцовскую руку.

— Погоди, осталось недолго, скоро и ты поедешь, — сказал ей Гарри.

— Два года, — всхлипнула Лили. — А я хочу сейчас!

Пассажиры с любопытством глазели на сов, пока семейство двигалось к разделительному барьеру между девятой и десятой платформой. Сквозь окружающий шум до Гарри донесся голос Альбуса — его сыновья продолжали спор, начатый в машине.

— Не буду! Не буду я в Слизерине!

— Джеймс, прекрати! — сказала Джинни.

— Да я только сказал, что он может попасть в Слизерин. — Джеймс с ухмылкой поглядывал на младшего брата. — Что тут такого? Он правда может попасть в Сли…

Но мать бросила на него такой взгляд, что Джеймс сразу замолчал. Пятеро Поттеров подошли к барьеру. Самодовольно покосившись через плечо на младшего брата, Джеймс взял у матери тележку и побежал вперед. Спустя мгновение он исчез из виду.

— Вы мне будете писать? — тут же спросил Альбус родителей, пользуясь отсутствием старшего брата.

— Каждый день, если хочешь, — сказала Джинни.

— Нет, каждый день не надо, — поспешно сказал Альбус. — Джеймс говорит, что большинство ребят получают письма из дома примерно раз в месяц.

— В прошлом году мы писали Джеймсу три раза в неделю, — сказала Джинни.

— Ты, пожалуйста, не верь всему, что он наговорит тебе о Хогвартсе, — добавил Гарри. — Твой братец любит шутить.