Гарри Поттер и Дары Смерти

Пока они шёпотом препирались, Гарри отошёл, прислушиваясь к ним лишь краем уха. Дойдя до винтовой лестницы, он поднял голову, глядя на следующий этаж, и увиденное сразу приковало его внимание. С потолка открывшейся взгляду комнаты на него смотрело его собственное лицо. Спустя пару мгновений Гарри понял, что это не зеркало, а картина. Охваченный любопытством, он стал подниматься наверх.

— Гарри, что ты делаешь? Не думаю, что ты можешь разгуливать здесь как у себя дома, пока мистера Лавгуда нет.

Но Гарри уже поднялся на следующий этаж. Луна украсила потолок своей спальни пятью отлично прорисованными портретами — Гарри, Рона, Гермионы, Джинни и Невилла. Они были неподвижными, в отличие от картин в Хогвартсе, но нарисованы явно не без помощи магии. Гарри казалось, что люди на них живые. На первый взгляд было похоже, что картины соединены одна с другой толстыми золотыми цепями, но присмотревшись, Гарри понял, что это не цепь, а повторяющаяся надпись золотой краской: друзья… друзья… друзья… Он почувствовал прилив симпатии к Луне.

Гарри осмотрел комнату. На тумбочке у кровати стояла фотография маленькой Луны в объятиях очень похожей на неё женщины, волосы Луны были аккуратно причёсаны — такой Гарри её никогда не видел. Фото покрывал слой пыли, и это показалось Гарри странным. Что-то было не так. Он оглядел комнату: светло-голубой ковёр тоже был необычайно пыльным, в раскрытом шкафу не было одежды. Кровать выглядела так, словно на ней никто не спал уже несколько недель. Кроваво-красное небо в единственном окне затянула паутина.

— Что случилось? — спросила Гермиона спустившегося по лестнице Гарри. Но ответить он не успел, потому что в это время Ксенофилиус вернулся с кухни, держа в руках уставленный тарелками поднос.

— Мистер Лавгуд, а где Луна? — спросил Гарри.

— Извини, что?

— Где Луна?

Ксенофилиус, как вкопанный, остановился на верхней ступеньке лестницы.

— Н-но… я же уже сказал вам — она спустилась к Нижнему мосту ловить шлёппов.

— Тогда почему же вы накрываете стол всего на четверых?

Ксенофилиус открывал рот, но ничего не мог сказать. Было слышно только непрерывное гудение печатного станка и звон тарелок на подносе в дрожащих руках Лавгуда.

— Думаю, Луны не было здесь уже несколько недель, — сказал Гарри. — Её одежды нет, на кровати никто не спит. Где она? И почему вы всё время посматриваете в окно?

Ксенофилиус выронил поднос. Тарелки разбились, осколки разлетелись по полу. Гарри, Рон и Гермиона мгновенно вытащили палочки, Ксенофилиус не успел даже поднести руку к карману. В это самое время печатный станок наконец-то затих, и волна нового выпуска «Придиры» вылилась на пол из-под покрывающей его скатерти. Гермиона подняла один журнал с пола, всё ещё держа на прицеле Лавгуда.

— Гарри, ты только взгляни на это! — Тот быстро шагнул к Гермионе.

Обложку «Придиры» украшала его собственная фотография, поверх которой красовалась надпись: «Нежелательный № 1» и сумма вознаграждения за поимку.

— «Придира» меняет свою позицию, да? — холодно спросил Гарри, судорожно соображая, что происходит. — Вот, значит, зачем вы выходили в сад? Отослать сову в Министерство?

Ксенофилиус облизнул губы.

— Они забрали мою Луну, — прошептал он. — Из-за того, что было написано в моём журнале. Они забрали мою Луну, я не знаю, где она, что с ней. Но они привезут её обратно, если я…

— Сдадите им Гарри? — закончила за него Гермиона.

— Сделка отменяется, — заявил Рон решительно. — С дороги, мы уходим.

Ксенофилиус выглядел ужасно, будто разом постарел на сто лет, губы его скривились в нехорошую усмешку.

— Они будут здесь в любой момент. Я должен спасти Луну. Я не могу потерять мою Луну. Вы не уйдёте.

Он раскинул руки, загораживая спуск с лестницы, и у Гарри перед глазами вдруг возникло видение матери, точно таким же жестом закрывающей его кроватку.

— Не вынуждайте нас применять к вам силу! — воскликнул Гарри. — С дороги, мистер Лавгуд!

— ГАРРИ! — выкрикнула Гермиона.

Мимо окон пронеслись сидящие на мётлах волшебники. Вся троица на мгновение отвернулись от Ксенофилиуса, и он тут же достал свою палочку. Гарри в последний миг сообразил, как невовремя они отвлеклись, и нырнул вбок, увлекая за собой Рона и Гермиону.

Оглушающее заклинание Ксенофилиуса пролетело через всю комнату и ударило в рог носогроха. Взрыв был оглушительным; судя по звуку, от комнаты ничего не осталось. Щепки, обрывки бумаги и осколки камней разлетелись в разные стороны, в воздухе повисло непроницаемое облако белой пыли.

Гарри отлетел и грохнулся на пол, прикрывая руками голову. Сверху на него падали какие-то обломки. Он услышал крик Гермионы, вопль Рона, а затем металлический лязг — Ксенофилиус, которого сшибло с ног печатным станком, кувырком полетел вниз по лестнице.