Гарри Поттер и Философский камень [Махаон]

– По-моему, он в отключке, – сказал Рон Гарри. Потом присмотрелся внимательней: – Нет! Не поверишь – заснул! – Струпик действительно спал. – А ты что, знаком с Малфоем?

Гарри рассказал о встрече на Диагон-аллее.

– Слыхал об этой семейке, – мрачно произнёс Рон. – Они первыми вернулись на нашу сторону, когда Сам-Знаешь-Кто исчез. Клялись, будто были зачарованы. Но папа не верит. Говорит, отец Малфоя спал и видел, чтобы перейти к Силам Зла. – Он повернулся к Гермионе: – Тебе что-то нужно?

– Лучше переодевайтесь скорей. Я ходила вперёд к машинисту, и он сказал, чтомы уже почти приехали. Вы тут не дрались, нет? А то попадете в историю раньше, чем до школы доедем.

– Дрались не мы, а Струпик. – Рон бросил на Гермиону сердитый взгляд. – Может, ты выйдешь, пока мы переодеваемся?

– Сейчас. Я зашла только потому, что люди в коридоре ведут себя совершенно по-детски и бегают взад-вперёд, – высокомерно объяснила Гермиона. – А у тебя на носу грязь, ты в курсе?

Рон в возмущении проводил её взглядом. Гарри выглянул в окно. Сгущался вечер. Под фиолетовыми небесами чернели силуэты гор и лесов. Поезд замедлял ход.

Гарри с Роном сняли куртки и надели длинные чёрные мантии. Старая мантия брата была Рону коротковата, из-под неё виднелись кроссовки.

По вагонам гулко разнеслось объявление:

– Через пять минут поезд прибудет на станцию «Хогварц». Пожалуйста, оставьте багаж в купе, его доставят в школу отдельно.

Гарри так занервничал, что у него свело живот, да и Рон побелел, несмотря на веснушки. Они распихали остатки сладостей по карманам и вышли в коридор, в толпу.

Поезд пополз тихо-тихо и в конце концов остановился. Все бросились к дверям и высыпали на маленькую тёмную платформу. От холодного вечернего воздуха Гарри пробрала дрожь. Затем над головами поплыл фонарь, и Гарри услышал знакомый голос:

– Пер’клашки! Пер’клашки, сюда! Порядок, Гарри? – Над морем голов улыбался огромный всклокоченный Огрид. – Давайте, давайте за мной – ещё пер’клашки есть? Смотрите под ноги! Пер’клашки, за мной!

Оскальзываясь и спотыкаясь, все двинулись за Огридом вниз по узкой, почти отвесной тропе. По обе стороны было очень темно – там, видимо, росли очень толстые деревья. Толком никто не разговаривал. Невилл – мальчик, всё время терявший жабу, – пару раз всхлипнул.

– Сейчас увидите «Хогварц», – через плечо объявил Огрид. – Вот тут, за поворотом.

И раздалось громкое «О-о-о-о-о!»

Узкая тропинка привела на берег большого чёрного озера. На другом берегу, на вершине скалы, сияя окнами против звёздного неба, высился огромный замок с бесчисленными башнями и башенками.

– Не больше четырёх в лодку! – распорядился Огрид, показав на флотилию лодочек, толкавшихся у берега. Невилл и Гермиона сели в одну лодку с Гарри и Роном. – Погрузились? – крикнул Огрид, поместившийся в отдельную лодку. – Отлично! ВПЕРЁД!

Флотилия отчалила и заскользила по гладкому зеркалу озера. Все молчали и, распахнув глаза, смотрели на высившийся впереди замок. Чем ближе к утёсу, тем сильней приходилось задирать головы.

– Пригнуть бошки! – скомандовал Огрид, когда первые лодки подплыли к утёсу.

Все пригнулись, и их внесло под занавес из плюща, скрывавший вход в широкую пещеру. Они проплыли по тёмному тоннелю, очевидно уводившему в подземелья замка, и в конце концов достигли подземного причала, где высадились на каменистый берег.

– Эй, парнишка! Твоя жаба? – крикнул Огрид, проверявший лодки, покуда дети выбирались на берег.

– Тревор! – радостно вскричал Невилл, протягивая руки.

Затем все поднялись, спотыкаясь, по узкому проходу в скале, следуя за фонарём Огрида, и вышли на ровный росистый газон прямо перед замком.

Взойдя на каменное крыльцо, они сгрудились у высоченных дубовых дверей.

– Все на месте? Жабу не потеряли?

Огрид поднял гигантский кулак и трижды постучал.

Глава седьмая

Шляпа-Распредельница

Двери распахнулись. На пороге в изумрудном плаще стояла высокая тёмноволосая ведьма с невероятно суровым лицом. С такой лучше не связываться, подумал Гарри.

– Пер’клашки, профессор Макгонаголл, – доложил Огрид.

– Спасибо, Огрид. Дальше я сама.

Она широко раскрыла створки. Вестибюль был огромен – в нём свободно поместился бы дом Дурслеев целиком. На каменных стенах пылали факелы, как в «Гринготтсе», потолок терялся где-то в вышине, а наверх вела роскошная мраморная лестница.

Вслед за профессором Макгонаголл они пошли по каменным плитам. Из-за дверей справа слышался гул сотен голосов – очевидно, остальные ученики уже собрались, – но профессор Макгонаголл завела первоклассников в пустую комнатушку по соседству. Все сбились в кучку – очень тесно для незнакомых людей – и растерянно озирались.