Гарри Поттер и Философский камень [Махаон]

Знаю, что в пятницу после обеда ты свободен, не желаешь ли попить со мной чайку, часика в три? Расскажешь про первую неделю в школе. Шли ответ с Хедвигой.

Огрид

Гарри одолжил у Рона перо, нацарапал «Конечно, хочу, увидимся» на обороте листка и отослал Хедвигу.

Перспектива чаепития с Огридом пришлась очень кстати, иначе урок зельеделия стал бы совсем невыносим: до сих пор ничего отвратнее с Гарри в школе не случалось.

На пиру в честь начала учебного года Гарри показалось, что профессору Злею он не понравился. К концу первого урока зельеделия Гарри понял, что был неправ. Он не просто не понравился Злею – тот его прямо-таки возненавидел.

Занятия проводились в одном из подземелий. Там было гораздо холоднее, чем в самом замке, и мурашки бегали бы по телу в любом случае – даже без заспиртованных животных, что плавали в банках, выстроившихся на полках вдоль стен.

Злей, как и Флитвик, начал урок с переклички и тоже сделал паузу на фамилии Гарри.

– Ах, да, – тихо проговорил он, – Гарри Поттер. Наша новая… знаменитость.

Драко Малфой и его дружки Краббе и Гойл захихикали в ладошки. Злей закончил перекличку и оглядел класс. Глаза его были черны, как у Огрида, но в них ничего не теплилось, они были пусты и холодны, словно тёмные норы.

– Вы пришли сюда изучать точную науку и тонкое искусство приготовления волшебных снадобий, – начал он почти шёпотом, но ученики ловили каждое слово: как и профессор Макгонаголл, Злей владел даром без труда завладевать вниманием. – Поскольку здесь не требуется глупо махать палочками, многие из вас, пожалуй, не поверят, что это магия. Едва ли вы сумеете оценить красоту тихо кипящего котла и мерцающих испарений, нежную силу жидкостей, что крадутся по человечьим венам, околдовывают ум, порабощают чувства… Я научу вас бутилировать славу, заваривать отвагу, даже закупоривать смерть… если вы не такие же куриные головы, каких мне обычно приходится учить.

За этой краткой речью вновь последовало молчание. Гарри и Рон переглянулись, задрав брови. Гермиона Грейнджер ёрзала на краешке стула и явно мечтала срочно доказать, что она не куриная голова.

– Поттер! – вдруг вызвал Злей. – Что получится, если смешать толчёный корень златоцветника с настойкой артемизии?

Толчёный корень чего с настойкой чего? Гарри глянул на Рона – тот был ошарашен ничуть не меньше, зато рука Гермионы так и взлетела.

– Я не знаю, сэр, – ответил Гарри.

Губы Злея скривились.

– Ай-ай-ай… М-да, на одной славе далеко не уедешь.

На Гермиону он не обратил внимания.

– Попробуем ещё. Поттер, где бы вы стали искать, если б я попросил вас принести безоар?

Гермиона тянула руку, едва не вскакивая с места, но Гарри понятия не имел, что такое безоар. Он старался не смотреть, как умирают от хохота Малфой, Краббе и Гойл.

– Не знаю, сэр.

– Полагаю, до школы вы и не заглядывали в книги… Верно, Поттер?

Гарри заставлял себя смотреть в эти холодные глаза. В книги он заглядывал, но неужели надо было запомнить всё, что написано в «Тысяче волшебных трав и грибов»?

Злей по-прежнему не обращал внимания на дрожащую от напряжения руку Гермионы.

– 

В чём разница, Поттер, между волчьим корнем и синим борцем?

Тут Гермиона вскочила, вытянув руку к потолку.

– Я не знаю, – спокойно ответил Гарри. – Зато, кажется, знает Гермиона – может, спросите её?

Раздались смешки; Гарри встретился глазами с Шеймасом, и тот подмигнул. Злей, однако, шутки не оценил.

– Сядьте, – рявкнул он Гермионе. – К вашему сведению, Поттер, златоцветник с артемизией, она же полынь, образуют снотворное зелье такой силы, что его называют «глоток живой смерти». Безоаровый камень извлекается из желудка козла и спасает от большинства ядов. Что же до волчьего корня и синего борца, это одно и то же растение, известное также под названием «аконит». Ну-с? Почему никто не записывает?

Послышался лихорадочный шелест пергамента и скрип перьев. В этом шуме Злей тихо произнёс:

– С колледжа «Гриффиндор» по вашей милости вычитается один балл, Поттер. За дерзость.

Урок продолжался и положение «Гриффиндора» не улучшилось. Злей разбил класс на пары и велел всем смешать несложное зелье от прыщей. В своём длинном чёрном плаще он стремительно расхаживал по классу, наблюдая, как ученики взвешивают сушёную крапиву и толкут змеиные клыки, и критиковал всех и каждого – кроме Малфоя, который, кажется, пришёлся ему по нраву. Злей как раз призвал всех посмотреть, как идеально Малфой выварил рогатых улиток, но тут повалили клубы зелёного едкого дыма и что-то громко зашипело. Это Невилл умудрился расплавить котёл Шеймаса, олово растеклось, и зелье ползло по каменному полу, прожигая дырки в башмаках. В считаные секунды все повскакали на стулья. Невилла обдало зельем, и теперь он стонал от боли: по его рукам и ногам быстро вспухали красные чирьи.