Гарри Поттер и келья алхимика. Главы 1-8.

"Хочешь помериться со мной силами, Гарри?.. Нет, я просто не верю, что мы ведем такой абсурдный разговор!"

"А вы поверьте. Я не шучу".

Молчание.

"Думаю, вы прекрасно осознаете, что ваша стратегия ошибочна. Вы лишь посеяли сомнение, но сейчас это гибельно, вы и сами это поняли после того, как йоркширская группа отказалась сотрудничать с Орденом".

"Откуда у тебя эти сведения?"

"Неважно. Если мы не хотим потерять три четверти наших сил, то нужно сменить направление действий. Не разъединять, а объединять".

"И что же станет объединяющим фактором?"

"Я".

"Нет".

"Как хотите. Если вы откажетесь, я поговорю с профессором Снейпом".

"В Ордене ему не поверят. Только Моуди знает о том, что его связывает с Альбусом Дамблдором, но Аластор не любит Северуса".

"Жаль. Вы, конечно, самая подходящая кандидатура, но если вы отказываетесь…"

"Гарри, ты можешь пообещать мне, что не станешь сам принимать участие в…"

Я перебил ее.

"Скажите, мисс Валери, вы знали, что означает мой шрам?"

"Прости?"

Я откинул волосы со лба.

"Мой шрам. Тот, который Вольдеморт оставил мне на память о нашей с ним первой встрече?"

"Ты думаешь, что он что-то означает? Гарри, следы от проклятий бывают самой причудливой формы. Память о схватке с Мамой Тейлор сохранилась у Аластора в виде шрама в форме спирали. А у Дамблдора, по слухам, после общения с Гриндельвальдом на ноге появился шрам один в один похожий на карту лондонского метро. Молния – еще не самый странный вариант".

"Это не просто молния. Вы изучали в Хогвартсе древние руны? До сих пор не могу понять, как я проглядел очевидное, и первым, кто сказал мне об этом, был маггл – профессор МакТаггарт!"

Она непонимающе посмотрела на меня.

"Когда Гермиона и Сью переводили свиток Ллуда, я на всякий случай заглянул к ним в словарь и все проверил. Это действительно руна Соулу, мисс Эвергрин"

"Что?"

"Руна Победы".

***

С этого дня квартира МакТаггарта к огромному неудовольствию ее хозяина окончательно превратилась в штаб Сопротивления.

В мой штаб.

В любое время суток в окно мог ввалиться промерзший и вымокший под дождем ястреб Аластора Моуди, тощая крикливая сорока Теда, раздраженный Корби или любая другая птица с комком пергамента, болтающимся на лапе. Бедняга Пик тоже еле успевал мотаться туда-сюда с кучей самых разных писем, а, вернувшись, старался незаметно проскользнуть к своему излюбленному уголку кухни, – над мойкой – чтобы его снова не послали с заданием куда-то в холод и темноту.

Хедвига так и не появилась.

Телефон постоянно издавал нервные трели, и теперь незнакомые голоса требовали позвать уже не МакТаггарта, а меня. Его компьютер окончательно оккупировала молчаливая Гермиона. Как-то совершенно незаметно она стала моей правой рукой и теперь проводила целые дни за работой: передавала информацию, шифруя и рассылая каждый день тонны писем по электронной почте и сообщений на пейджеры. Джейсон сперва удивлялся, потом ворчал, потом изощренно ругался, а потом просто сбежал в свою спальню с лэптопом, который раньше брал с собой, исключительно уходя "на дело". Каждый раз, когда в доме появлялась мисс Вэл, он начинал громко и показательно орать, что группа подлых террористов использует его кровную недвижимость для своих негодяйских целей, но было заметно, что этот факт только подстегивает его интерес к происходящему и кроме того дает возможность Валери Эвергрин послужить мишенью для его язвительных подколок. Они способны были ругаться так, что стены просто ходуном ходили, а через пять минут как ни в чем не бывало обсуждать какие-то общие воспоминания. Но когда у МакТаггарта прибавилось законной работы, он все же воспользовался этим шансом для того, чтобы как можно меньше бывать дома, потому что дым тут стоял коромыслом, и он банально не выдержал.

Кроме оглушительных телефонных звонков и опасности извозиться в обильно рассыпанном по всему дому птичьем помете МакТаггарт рисковал не только столкнуться с "чокнутыми борцами за свободу". Кроме этого было вполне возможно наступить на разбросанные по всем комнатам книги и подробные карты Лондона – магловские и магические, переполненные пепельницы, пачки ксерокопий, огрызки яблок, грязные тарелки, сваленную в кучи одежду и массу прочего барахла, под которым постепенно исчезал пол. Один раз я даже удостоился чести услышать от МакТаггарта, что стал как две капли воды похож на него.

"Может быть, я обсчитался, и ты все же – мой сын", – хохотал он.

Кроме этого в дом начали приходить люди.

Большинство посетителей этой странной квартиры не подозревали о том, что я в ней живу, они были убеждены, что большую часть времени я обретаюсь в неизвестном им месте под крылышком Дамблдора, а в дом, зажатый между русским рестораном и старым кладбищем, прихожу исключительно для встреч со связными. Я никого не разубеждал.