Гарри Поттер и кубок огня

Реакция на это известие оказалась почти в точности такой, какую Гарри представлял себе в спальне на Тисовой улице. Гермиона ахнула и немедленно начала сыпать рекомендациями, ссылаясь на множество соответствующих книг и людей — от Альбуса Дамблдора до мадам Помфри, главной медсестры Хогвартса.

Рон сперва просто онемел.

— Но... его же там не было, верно?.. Сам-Знаешь-Кого? То есть... ну... в прошлый раз твой шрам разболелся, когда он был в Хогвартсе, ведь так?

— Я уверен, что его не было на Тисовой улице, — ответил Гарри. — Но я видел его во сне — его и Питера — того самого, Хвоста. Всего я сейчас не помню, но они замышляли убить... кого-то.

Какое-то мгновение он колебался, едва не сказав «меня», но не захотел повергать Гермиону в еще больший ужас — его и так было достаточно у нее в глазах.

— Это был только сон, — попытался подбодрить его Рон, — просто ночной кошмар.

— Пусть так — но ведь он был! — возразил Гарри, глядя в светлеющее небо за окном. — Странно, согласись — мой шрам болит, и через три дня Пожиратели смерти устраивают демонстрацию, а в небе снова появляется знак Волан-де-Морта.

— Не-произноси-это-имя! — прошипел Рон сквозь зубы.

Но Гарри даже не обратил внимания. — А помнишь, что сказала профессор Трелони? В конце того года?

Весь ужас во взгляде Гермионы тут же испарился, она презрительно фыркнула:

— Ох, Гарри, неужели ты придаешь значение словам этой старой обманщицы?

— Тебя там не было, — возразил Гарри, — и ты ее не слышала. В тот раз все было по-другому. Я же говорил вам — она впала в транс, самый настоящий. И она сказала, что Темный Лорд воспрянет вновь... м-м-м... величественней и ужасней, чем когда-либо доселе... и в этом ему поможет слуга — в ту ночь Хвост и сбежал.

В наступившей тишине Рон растерянно ковырял в дырке своего постельного покрывала с «Пушками Педдл».

— А почему ты спрашивал, не прилетела ли Букля? — поинтересовалась Гермиона. — Ждешь письма?

— Я написал Сириусу о шраме, — пожал плечами Гарри. — Теперь жду ответа.

— Вот это ты здорово придумал! — сразу оживился Рон. — Уж Сириус-то наверняка знает, что делать!

— Я надеялся, что он мне быстро ответит, — сказал Гарри.

— Но мы же не знаем, где сейчас Сириус... Он может быть и в Африке, и еще дальше, правильно? — резонно заметила Гермиона. — Такого путешествия Букле за пару дней не осилить.

— Да я понимаю, — ответил Гарри, но от зрелища неба без Букли в квадрате окна ему было тяжело на душе.

— Пойдем, сыграем в квиддич в саду, — предложил Рон. — Давай три на три. Билл, Чарли, Фред, Джордж — никто не откажется, сможешь попробовать финт Вронского...

— Рон, — заявила Гермиона ее характерным тоном «напряги-свою-тупую-голову», — Гарри не хочет сейчас играть в квиддич... он устал и встревожен... да и всем нам необходимо поспать...

— Почему же, я хочу сыграть в квиддич, — неожиданно согласился Гарри. — Подожди, я сейчас возьму «Молнию».

Гермиона вышла из комнаты, пробормотав что-то очень похожее на «мальчишки».

На следующей неделе и мистер Уизли, и Перси дома почти не бывали. Каждое утро оба уходили еще до того, как все остальные вставали, и возвращались поздно вечером после ужина.

— Это был полный бедлам, — со значительным лицом поведал Перси. Дело было в воскресенье вечером, накануне отъезда в Хогвартс. — Всю неделю я только и занимался тем, что гасил огонь — люди непрерывно присылают громовещатели, а те, естественно, если их сразу не вскрыть, взрываются. У меня весь стол в подпалинах, а любимое перо сгорело дотла.

— А почему они все присылают громовещатели? — спросила Джинни, которая подклеивала волшебным скотчем свой экземпляр «Тысячи магических трав и грибов», сидя на коврике у камина в гостиной.

— Выражают недовольство службой безопасности на Чемпионате мира, — ответил Перси. — Требуют компенсации за испорченное имущество. Наземникус Флетчер предъявил иск об ущербе, нанесенном палатке с двенадцатью ванными комнатами, оборудованными не помню сколькими джакузи, хотя я точно знаю, что на самом деле он спал под мантией, растянутой на колышках.

Миссис Уизли взглянула на дедушкины часы в углу. Гарри эти часы очень нравились. Правда, узнать по ним время было совершенно невозможно, зато у них были иные, очень полезные свойства. Там было девять золотых стрелок, и на каждой было вырезано имя одного из членов семьи Уизли. Цифры на циферблате отсутствовали, но имелись надписи, кто где находится. Тут можно было видеть «дом», «школа», «работа» и, кроме того, «потерялся», «больница», «тюрьма», а на том месте, где положено быть двенадцати часам, — «смертельная опасность».

Сейчас восемь стрелок стояли на позиции «дом», но самая длинная, с именем мистера Уизли, никак не желала сдвинуться с отметки «работа». Миссис Уизли вздохнула.

— Твоему отцу не приходилось работать по выходным со времен Сам-Знаешь-Кого, — сказала она. — Они просто заваливают его работой. Он останется без ужина, если сейчас не явится.