Гарри Поттер и Лес Теней.

Тишина, воцарившаяся в Большом зале, была такой мертвой, что оглушила мозг Гарри. Он почувствовал, что где-то внутри него поднимается ошеломляюще огромная волна магии, незнакомая ему. Прошлое, проникая сквозь века, вонзалось огненным клинком в настоящее и молнией дотягивалось до будущего, отблески которого внезапно приблизились настолько, что через радужную оболочку магического купола, защищающего его от дементоров и троллей, хозяйничающих на поле перед Хогвартсом одиннадцатого века, Гарри точно через закопченное стекло увидел другой замок, других чудовищ и других людей, противостоящих им в том веке, откуда он сам был родом.

Время переливалось само в себя. И звенели слова Валери Эвергрин, белой птицей простершей руки к застывшему будто перед грозой Хогвартсу:

"Разве мы можем допустить, чтобы Тьма поглотила эти стены? Разве можем допустить, чтобы этот замок стал квинтэссенцией Зла? Никто из нас не знает точно, что такое время, но я вижу, что оно сейчас на краю гибели! Его бег прекратится, вечность застынет, и замерзнут века, если сейчас мы погубим то, ради чего создавался Хогвартс, если мы прекратим бороться за то, чтобы никогда его ученики не воевали друг против друга".

"У нас недостаточно оружия, нас слишком мало", - перебила ее леди Ровена. Было видно, что она сама сильно впечатлена речью Валери, но все еще сомневается.

"Нам больше не нужно никого убивать", - тихо сказала профессор Эвергрин. - "Больше жертв не будет".

"Тогда как же мы сможем уничтожить эти порождения Тьмы?!"

"Против Тьмы", - тихо сказала Валери. - "Может выстоять только Свет".

Она кивнула Джинни и Гермионе. Девушки подошли ближе, и Гарри увидел, как Джинни вынула сверток из-за пазухи и положила его на стол между неподвижно лежащими Гриффиндором и Снейпом. Они с Гермионой начали сперва медленно развертывать бархатную ткань мешочка, затем разматывать шелковые покровы, и, наконец, под их пальцами сверкнули хрустальные грани и заблестели драгоценные камни. Не видевшие раньше ничего подобного, дети начали громко восклицать что-то, перешептываться и подталкивать друг друга локтями. Стоявшие сзади вытягивали шеи, чтобы разглядеть разноцветные искры, игравшие на резных краях чаши. Осторожно освободив ее от ткани, Джинни и Гермиона тихонько отошли назад, позволив всем рассмотреть таинственный артефакт.

"Что это?" - потрясенно прошептала Хельга Хуффльпуфф.

"Это - Грааль", - просто сказала Валери Эвергрин, поднимая пронзительно синие глаза на маленькую старушку.

По залу пронесся потрясенный гул голосов.

"Тот, о котором пели древние барды Уэльса?" - пораженная до глубины души, леди Ровена Рэйвенкло протянула к Граалю руку, но затем, точно устыдившись своего порыва, отдернула ее. - "Та самая волшебная чаша, дарующая исцеление, абсолютное знание, вечную жизнь... Но как... Откуда она у вас?"

"Свойства этой чаши сильно приукрашены в старинных рукописях", - глаза Валери тепло заискрились в сверкании драгоценных камней, украшающих розетку хрустальных листьев.

"Но..."

"Грааль - это живой Свет", - тихо произнесла Джинни. - "Живая магия. Он излечивает тело и душу", - она поднесла руки к чаше, и неожиданно в хрустальной глубине зажегся крошечный огонек.

"Грааль рождает магию надежды", - прошептала Гермиона и, в свою очередь, провела рукой над чашей. Огонек разгорелся еще ярче, разрастаясь в золотистый язычок магического пламени.

"Грааль изгоняет Тьму из людских душ. Он объединяет всю магию, которая находится рядом с ним", - Валери Эвергрин осторожно взяла чашу и высоко подняла ее над головами детей. Все затихли. - "Так давайте отдадим ему то, что хранится в сердце каждого из нас".