Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления

Постепенно гнев сошёл с лица старого волшебника, но беспокойство осталось.

- Ты не станешь использовать ритуал, требующий человеческих жертв.

- Не знаю, за кого вы меня принимаете, директор, - холодно ответил Гарри, чувствуя, как пробуждается его собственный гнев, - но не забывайте: я хочу, чтобы люди жили! Хочу всех спасти! Это вы считаете, что смерть - это круто и что всем нужно умереть!

- Я в недоумении, Гарри, - старый волшебник снова стал медленно расхаживать по своему странному кабинету. - Я не знаю, что сказать, - он взял в руки хрустальный шар, внутри которого виднелась рука, объятая пламенем, и посмотрел в него с грустью. - Я знаю только, что ты меня совсем не понял. Я не хочу, чтобы все умерли, Гарри!

- Вы просто не хотите, чтобы кто-то становился бессмертным, - весьма иронично закончил за него Гарри. Похоже, простейшие логические тавтологии вроде «∀x: Умирают(х) = ∄x: НеУмирают(x)» находятся за рамками понимания самого могущественного мага в мире.

Старый волшебник кивнул:

- Я теперь меньше за тебя боюсь, но всё-таки меня это тревожит, Гарри, - тихо сказал он и немного высохшей от старости, но всё ещё сильной рукой поставил хрустальный шар на место. - Ибо страх смерти - горькая штука, болезнь души, которая извращает и искажает людей. Волдеморт не единственный тёмный волшебник, пошедший этой дорогой, хотя, боюсь, он зашёл дальше всех.

- И вы думаете, что вы не боитесь смерти? - Гарри даже не пытался скрыть недоверие в голосе.

Старый волшебник примирительно посмотрел на него:

- Я не совершенен, Гарри, но я думаю, что принял смерть, как часть себя.

- Угу, - хмыкнул Гарри. - Видите ли, есть такая штука под названием «когнитивный диссонанс», а если выражаться проще - «зелен виноград». Если бы людей каждый месяц лупили дубинкой по голове и никто не мог ничего по этому поводу сделать, довольно скоро появились бы всякого рода философы, которые, притворяясь мудрыми, как вы выразились, нашли бы уйму изумительных преимуществ в том, что тебя ежемесячно лупят дубинкой по голове. Ну, например, что это делает тебя сильнее или что ты счастливее в те дни, когда тебя не дубасят. Но если вы подойдёте к кому-то, кого не лупят дубинкой, и спросите, не хотят ли они, чтобы их начали, в обмен на эти изумительные преимущества, они откажутся. И если бы вам не

приходилось умирать, если бы вы пришли откуда-то, где даже не слышали о смерти, и я предложил бы вам, что будет удивительно, замечательно и круто, если люди начнут покрываться морщинами, стареть и в конце концов прекращать существование - что ж, вы бы меня упекли в психушку! Так почему же кто-то додумался до такой глупости, что смерть - это хорошо? Потому что вы её боитесь, потому что на самом деле вы не хотите умирать, и мысль о смерти вас терзает так сильно, что вы придумываете отговорки, чтобы смягчить эту боль. Чтобы вам не приходилось об этом думать…

- Нет, Гарри, - мягко прервал его старый волшебник, проводя рукой по поверхности светящейся воды в одном из сосудов, которая от лёгких прикосновений его пальцев мелодично зазвенела. - Хоть мне и понятно, почему ты мог так подумать.

- Вы хотите понять тёмных волшебников? - с угрюмой непреклонностью продолжил Гарри. - Тогда взгляните на ту часть себя, которая бежит не от смерти, но от страха

смерти, которая находит этот страх столь невыносимым, что она с радостью обнимет Смерть, словно друга, и приласкает её, попытается стать единой с ночью, чтобы можно было считать себя владычицей бездны. Вы взяли самое ужасное из зол и назвали его добродетелью! Лишь слегка извернувшись, та же ваша часть могла бы убивать невинных и называть это дружеской услугой. Если вы способны сказать, что смерть лучше жизни, то вы способны повернуть стрелку своего морального компаса в любую сторону…

- Думаю, - Дамблдор стряхнул капельки воды с рук под звук тоненького перезвона колокольчиков, - что ты понимаешь тёмных волшебников очень хорошо, не будучи одним из них. - Это было сказано с абсолютной серьёзностью и без осуждения. - Но твоё понимание меня, боюсь, оставляет желать много лучшего.

Старый волшебник теперь улыбался, и в его голосе слышалась добродушная усмешка.

Гарри старался не становиться ещё холоднее. Откуда-то в сознание потоком лилась ярость обиды - на снисходительность Дамблдора и на смех, которым старые дурни любят заменять разумные доводы.

- Знаете, забавно: я думал, что это с Драко Малфоем будет невозможно разговаривать, а на самом деле, в своей детской невинности, он оказался стократ сильнее вас.

На лице старого волшебника проступила озадаченность:

- Что ты этим хочешь сказать?