Гарри Поттер и Орден Феникса

— Ну? — воскликнула она, выдергивая своими нервными пальцами, дневник прямо из под носа Гарри. — Позвольте мне взглянуть, как Вы начали свои записи.

И к моменту, когда она закончила интерпретировать визгливым голосом сны Гарри (один из которых был об овсянке, но предвещал ему, конечно же, неминуемую и скорую смерть), его сочувствия к Трелоуни поубавилось. Все это время Умбридж стояла в нескольких футах позади, делая записи в блокноте. Как только прозвенел звонок, она первой спустилась по серебряной лестнице, и уже десятью минутами позже ждала их в кабинете Защиты от Темных Сил.

Когда студенты вошли в класс, она бессмысленно улыбалась и что-то бормотала себе под нос. Пока они доставали свои учебники «Теории Защитной Магии», Гарри с Роном успели рассказать Гермионе, которая была на Арифмантике, обо всем, что произошло на Прорицании. Но прежде чем Гермиона успела задать хоть какой-нибудь вопрос, Умбридж призвала учеников к порядку и тишине.

— Убрать палочки, — скомандовала она всем, кто с надеждой извлек их, а теперь с досадой засовывал обратно в сумки. — Так как на прошлом уроке мы закончили ознакомление с первой главой, мне бы хотелось, чтобы вы все открыли девятнадцатую страницу и приступили к «Главе Второй — Теории Защиты и их Происхождение». Без болтовни.

Все еще широко, и самодовольно улыбаясь, Умбридж вернулась за учительский стол. Студенты издали неслышный вздох, и все, как один, открыли девятнадцатую страницу. Гарри уныло подумал, хватит ли в учебнике глав, чтобы читать их на всех уроках в течение целого года, и только хотел свериться с оглавлением, но тут заметил поднятую вверх руку Гермионы.

Профессор Умбридж тоже ее увидела, но на сей раз, она, кажется, разработала целую стратегию своего поведения в подобных случаях, и вместо того, чтобы просто притвориться, что не замечает Гермиону, она прошла между партами, и оказавшись с ней лицом к лицу, прошептала так тихо, что больше никто из студентов не мог ее услышать:

— Что на сей раз, миссис Грэнжер?

— Я уже прочитала вторую главу, — ответила Гермиона.

— Ну, тогда, начните читать третью.

— Ее я тоже уже прочитала, как и всю книгу.

Профессор Умбридж моргнула, но быстро обрела равновесие.

— Ну, тогда, Вы можете рассказать мне, что Слинкхард говорит о контр-проклятьях в пятнадцатой главе.

— Он говорит, что контр-проклятья неправильно названы, — отчеканила Гермиона. — Он говорит, что «контр-проклятьями» их называют только люди, желающие, чтобы это название звучало наиболее приемлемо.

Умбридж вскинула брови, даже против ее воли, этот ответ не мог не впечатлять.

— Но я не согласна, — продолжила Гермиона.

Брови Умбридж поползли выше, а взгляд стал холоднее.

— Вы не согласны? — повторила она.

— Да, я не согласна, — ответила Гермиона, которая в отличие от Умбридж не шептала, а говорила громко и отчетливо, привлекая внимание всего класса. — Мистеру Слинкхарду не нравятся проклятья, так ведь? Но я считаю, что они могут быть очень полезны, особенно, когда направлены на защиту.

— Ах, вот как? — выпрямляясь, воскликнула Умбридж, позабыв о шепоте. — Но, боюсь, для урока имеет значение только мнение мистера Слинкхарда, а вовсе не Ваше.

— Но… — начала было Гермиона.

— Достаточно, — отрезала Умбридж и, прошагав в центр класса, громко объявила. — Я собираюсь снять 5 баллов в Гриффиндора.

По кабинету пронесся негодующий шепот.

— За что? — зло воскликнул Гарри.

— Не вмешивайся! — зашептала ему Гермиона.

— За то, что прерываете мой урок бессмысленными замечаниями, — мягко ответила Умбридж. — Я здесь, чтобы учить вас по методу, одобренному Министерством, а он не включает в себя обсуждения со студентами вопросов, в которых они ничего не соображают. Ваши бывшие преподаватели по этому предмету позволяли вам вольности, но никто из них…вероятно, только за исключением профессора Беллки, ограничивавшего вас соответствующим возрасту материалом… не прошел бы инспектирование Министерства….

— Ага, Беллка был классным учителем, — громко прокомментировал Гарри. — Только у него был один ма-а-аленький недостаток — лорд Вольдеморт приклеенный к его затылку.

Это заявление было встречено оглушительной тишиной.

— Думаю, еще одна неделя наказаний Вам не повредит, мистер Поттер, — елейным голоском произнесла Умбридж.

* * *

Порезы на тыльной стороне ладони Гарри почти зажили, но на следующее утро уже снова кровоточили. Он не жаловался на ежевечерние наказания, чтобы не доставлять удовольствия Умбридж. Снова и снова писал: Я не должен лгать, и не звука не сорвалось с его губ, хотя с каждой написанной буквой, раны становились все глубже.

Но хуже, чем наказание, оказалась, предсказанная Джорджем, реакция Анжелины. Во вторник утром за завтраком в Большом Зале, Анжелина зажала Гарри в углу Гриффиндорского стола, и орала на него так громко, что профессор МакГонаголл, поднявшись из-за учительского стола, направилась прямо к ним.

— Мисс Джонсон, как вы посмели поднять такой шум в Большом Зале?! Пять баллов с Гриффиндора!

— Но, профессор… он снова нарвался на наказание…