Гарри Поттер и Орден Феникса

— Хм-м-м, — профессор Кхембридж понизила голос. — Интересно… Знаете, директор проявляет странное нежелание обсуждать эту тему. Может быть, вы проинформируете меня о причинах, которыми вызвано столь длительное отсутствие профессора Огрида?

Гарри увидел, что Малфой поднял загоревшиеся от любопытства глаза на Кхембридж и Грубль-Планк.

— Боюсь, что не смогу, — беззаботно отозвалась профессор Грубль-Планк. — Мне известно ничуть не больше, чем вам. Думбльдор прислал мне сову, спросил, не хотела бы я пару недель попреподавать. Я согласилась. Вот и всё, что я знаю. Э-м… я могу начинать занятие?

— Да, пожалуйста, — сказала профессор Кхембридж, старательно водя пером по пергаменту.

На этом уроке Кхембридж избрала иную тактику поведения. Она расхаживала между учениками и задавала вопросы о различных магических существах. Большинство отвечало хорошо, отчего у Гарри чуточку улучшилось настроение: по крайней мере, к Огриду придраться не за что.

— Скажите, — профессор Кхембридж, долго пытавшая Дина Томаса, повернулась к профессору Грубль-Планк, — как вы, временный преподаватель, — иными словами, объективный сторонний наблюдатель, — оцениваете работу «Хогварца»? По вашему мнению, вы получаете от администрации школы необходимую поддержку?

— О да, Думбльдор превосходный директор, — с чувством ответила профессор Грубль-Планк. — Мне всё здесь очень нравится, работа школы организована просто прекрасно.

Кхембридж, всем своим видом выразив вежливое недоверие, что-то царапнула в блокноте и продолжила:

— А какой материал вы предполагаете давать в этом году — при условии, разумеется, что профессор Огрид не вернётся?

— Думаю, прежде всего нужно изучить тех существ, которые чаще всего попадаются на экзаменах на С.О.В.У., — сказала профессор Грубль-Планк. — Собственно, их осталось совсем немного — единорогов и нюхлей они прошли, поэтому мы перейдём к замыкарлам и рюхлям. Кроме того, я хочу их научить распознавать хрупов и сварлей…

— Насколько я вижу, вы знаете свой предмет, — перебила профессор Кхембридж и, судя по движению её руки, поставила в блокноте галочку. Гарри очень не понравилось, как она подчеркнула слово «вы». Ещё меньше понравился ему вопрос, который она тут же задала Гойлу:

— Мне говорили, что в этом классе среди учеников бывали несчастные случаи?

Гойл глупо ухмыльнулся. Малфой поспешил ответить вместо него:

— Да, со мной. Меня поранил гиппогриф.

— Гиппогриф? — переспросила профессор Кхембридж, бешено строча в блокноте.

— Всё потому, что он не слушал объяснений Огрида! — сердито выкрикнул Гарри.

Рон с Гермионой дружно застонали. Профессор Кхембридж медленно повернула голову к Гарри.

— Думаю, мы прибавим к вашему наказанию ещё один денёчек, — негромко проговорила она. — Что же, профессор Грубль-Планк, большое спасибо, кажется, я узнала всё, что хотела. Через десять дней вы получите уведомление о результатах инспекции.

— Отлично, — сказала профессор Грубль-Планк, и Кхембридж вверх по склону отправилась к замку.

* * *

В тот вечер Гарри ушёл от Кхембридж уже заполночь. Рука кровоточила так сильно, что на шарфе, которым Гарри её обмотал, проступили пятна. Гарри никак не думал застать кого-нибудь в такое время в общей гостиной, но оказалось, что там его дожидаются Рон и Гермиона. Гарри очень обрадовался — тем более, что Гермиона не стала читать морали, а наоборот, пожалела его.

— Вот, — она озабоченно подтолкнула к нему небольшую миску с жёлтой жидкостью, — опусти сюда руку. Это маринад из-под щупальцев горегубки, он должен помочь.

Гарри окунул истекавшую кровью, пульсировавшую от боли руку в миску и мгновенно почувствовал облегчение. Косолапсус, громко мурлыкая, потёрся об его ноги, вскочил к нему на колени и улёгся там.

— Спасибо, — благодарно сказал Гарри, левой рукой почёсывая Косолапсуса за ушами.

— А я всё равно считаю, что ты должен пожаловаться, — буркнул Рон.

— Нет, — непреклонно мотнул головой Гарри.

— Если бы Макгонаголл про это узнала, она бы с ума сошла…

— Очень может быть, — равнодушно проговорил Гарри. — Но… сколько, по-твоему, времени потребуется Кхембридж, чтобы издать новый декрет — о том, что всякий, кто жалуется на главного инспектора, подлежит немедленному исключению из школы?

Рон хотел возразить и уже открыл было рот, но, не найдя аргументов, закрыл его, признав тем самым своё поражение.

— Она ужасная женщина, — очень тихо сказала Гермиона. — Ужасная. Знаешь, когда ты вошёл, я как раз говорила Рону… с ней надо что-то делать.

— Я предлагал яд, — мрачно поведал Рон.

— Нет… Я имею в виду, с тем, что она очень плохой преподаватель и из-за неё мы ничему не научимся, — пояснила Гермиона.

— А что мы можем с этим поделать? — зевнул Рон. — Поезд ушёл. Её уже взяли на работу, и она никуда не денется. Фудж об этом позаботится.

— Понимаете, — осторожно начала Гермиона, — я тут подумала… — Она боязливо покосилась на Гарри и продолжила: — подумала, что… наверное, пришло время, когда мы… должны сами о себе позаботиться.

— Как это «сами»? — с подозрением спросил Гарри, продолжая полоскать руку в маринаде.