Гарри Поттер и Орден Феникса

— Я думаю, что все мы должны сделать то же самое, — сказала Анжелина. — если бы мы могли защитить наши лица от дождя, это действительно улучшило бы видимость — все вместе, придвиньтесь — Импервиус! ОК. Пошли.

Они убирали свои палочки во внутренние карманы мантий, взяли метлы и последовали за Анжелиной из раздевалки.

Хлюпая по грязи, они побрели к середине площадки; видимость была все еще очень плохой, даже с заклинанием Импервиус; свет быстро исчез, и занавесь из дождя охватывала землю.

— Хорошо, по моему свистку, — кричала Анжелина.

Гарри оттолкнулся от земли, разбрызгивая грязь во всех направлениях, и взмыл вверх, ветер слегка сдувал его с курса.

Он понятия не имел, как он собирался увидеть Проныру при такой погоде; ему достаточно трудно было заметить Бладжер, с которым они тренировались; через минуту тренировки он почти сбил его, и ему пришлось использовать Вращательный Захват Ленивца, чтобы избежать этого. К сожалению, Анжелина не видела этого. Фактически, она, похоже, вообще не могла ничего видеть; ни один из них не знал, что делали другие. Ветер усиливался; даже на расстоянии Гарри мог слышать со свистом проносящиеся капли дождя, барабанящие по поверхности озера.

Анжелина продержала их в таком состоянии почти час, перед тем, как признала поражение. Она вела свою промокшую и рассерженную команду назад в раздевалку, упорно утверждая, что тренировка не была впустую потраченым временем, хотя ее голосу явно не хватало убежденности. Фред и Джордж выглядели особенно раздраженно; оба шли на "кривых ногах" и вздрагивали с каждым движением. Гарри мог слышать их приглушенные жалобы о том, как они теперь будут сушить волосы.

— Я думаю, часть моего тела просто разбита, — сказал Фред, с пустотой в голосе.

— Моего нет, — сказал Джордж, сквозь сжатые зубы, — оно пульсирует подобно безумному… ощущения сильнее, чем что-бы то ни было.

— ОЙ! — сказал Гарри.

Он прикоснулся полотенцем к своему лицу, его глаза окосели от боли. Шрам на его лбу снова стал печь, сильнее, чем за последние несколько недель.

— Что случилось? — сказали несколько голосов.

Гарри появился из-за своего полотенца; раздевалка выглядела размытой, потому что он был не в очках, но он ощущал, что все лица были обращены к нему.

— Ничего, — пробормотал он, — я — ткнул себя в глаз, только и всего.

Но он с выражением взглянул на Рона, и они вдвоем вернулись назад, тогда как остальная часть команды осталась снаружи, укутываясь в плащи, и натягивая шляпы низко на уши.

— Что случилось? — Сказал Рон, в тот момент, когда Алисия исчезла за дверью. — Это был твой шрам?

Гарри кивнул.

— Но… — выглядя испуганно, Рон шагнул к окну и посмотрел на дождь, — он — он теперь не может быть рядом с нами, ведь так?

— Нет, — бормотал Гарри, опускаясь на скамью и потирая лоб. — Он вероятно, за многие мили отсюда. Шрам болит, потому-что… он… сердится.

Гарри вообще не хотел всего этого говорить, и слышал свои слова, как будто их говорил какой-то незнакомец — и все же он знал, что это было правдой. Он не понимал, каким образом он знал это, но он знал; Вольдеморт, где бы он ни был, что бы он не делал, был в ярости.

— Ты видел его? — сказал Рон, выглядя испуганным. — У тебя было видение, или что?

Гарри все еще продолжал сидеть, уставившись на свои ноги, позволяя своему мозгу расслабиться после боли.

Беспорядочная путаница форм, воющий натиск голосов…

— Он хочет что-то сделать, и это не получается достаточно быстро, сказал он.

Снова, он почувствовал удивление, слыша слова, выходящие из его рта, и все же был совершенно уверен, в том, что они были правдивы.

— Но… откуда ты знаешь? — сказал Рон.

Гарри покачал головой и закрыл глаза руками, надавливая на их ладонями. В них искрились маленькие звезды. Он чувствовал, что Рон сел на скамью рядом, и уставился на него.

— Это было примерно как в последний раз? — сказал Рон более спокойным голосом. — Когда твой шрам начал болеть в кабинете Умбридж? Ты-Знаешь-Кто был сердит?

Гарри отрицательно покачал головой.

— Что же, тогда?

Гарри мыслями вернулся назад. Он смотрел на лицо Умбридж… его шрам болел… и он ощутил странное чувство в животе… странное, прыгающее чувство… счастливое чувство… ну конечно, он не догадался, что это было, поскольку он чувствовал себя очень несчастным…

— Последний раз, это случилось потому, что он был доволен, — сказал он. — Действительно доволен. Он думал… что должно случиться что-то хорошее. И ночью перед нашим возвращением в Хогвартс… — он вспомнил момент, когда его шрам начал болеть особенно сильно, в его и Рона спальне в Гриммаулд-Плейс… — он был разъярен.

Он оглянулся на Рона, который зевнул.

— Ты можешь попросить помощи у Трелони, — сказал он со страхом в голосе.

— Я не делаю пророчеств, — сказал Гарри.

— Нет, а ты знаешь что ты делаешь? — сказал Рон испуганно и увлеченно одновременно. — Гарри, ты читаешь мысли Сам-Знаешь-Кого!