Гарри Поттер и орден феникса

Гарри – чтобы как-то объяснить резкое движение рукой, ему пришлось схватить сахарницу – удивился: для чего она это рассказывает? Если ей жаль, что не она взасос целуется с Дэйвисом, зачем было идти на свидание с ним?

Он промолчал. Херувимчик швырнул в них еще одну горсть конфетти. Несколько кружочков упали в остывшую кофейную бурду, которую Гарри как раз собрался допить.

– В прошлом году мы были здесь с Седриком, – прошептала Чо.

Когда смысл ее слов дошел до Гарри, его сердце сковало льдом. Да как она может говорить о Седрике здесь, где целуются парочки и летают херувимчики?

Чо заговорила снова, пронзительнее:

– Я давно хотела спросить… Седрик… говорил что-нибудь… обо м-мне… перед смертью?

О чем о чем, а об этом Гарри разговаривать не хотелось вовсе – тем более с Чо.

– В общем… нет, – скованно ответил он. – Понимаешь… он и не успел бы. Эмм… так ты… так ты… на каникулах часто ходила на квидиш? Ты ведь болеешь за «Торнадо», да?

Голос его прозвучал неестественно бодро. К своему ужасу, он увидел, что глаза Чо полны слез, совсем как тогда, под омелой.

– Слушай, – в отчаянии сказал он, наклоняясь к Чо очень близко, чтобы его больше никто не услышал, – давай сейчас не будем о Седрике… давай лучше о чем-нибудь другом…

Кажется, именно этого говорить не стоило.

– Я думала, – пролепетала Чо, и на стол брызнули слезы, – думала, что ты… должен меня по… понять! Мне нужно об этом говорить! И тебе, конечно, то… тоже! Ты же это ви… видел!

Проклятье, да что же это такое! Роджер Дэйвис даже отклеился от девицы, чтобы посмотреть на рыдающую Чо.

– Я… уже говорил, – прошептал Гарри, – с Роном и Гермионой, но…

– Ах, с Гермионой! – взвизгнула Чо. Ее лицо блестело от слез. Еще несколько пар перестали целоваться и повернули к ним головы. – А со мной, значит, нельзя! Может, мы лучше… мы лучше… мы… расплатимся, и ты пойдешь к Гермионе Гре… Грейнджер! Тебе же только этого и хочется!

Гарри смотрел на нее в полнейшем потрясении. Она схватила со стола кружевную салфетку и стала вытирать мокрое лицо.

– Чо? – пролепетал Гарри, страстно желая, чтобы Роджер Дэйвис вспомнил про свою девицу и перестал таращиться.

– Давай, давай, иди! – Чо разрыдалась в салфетку. – Я вообще не понимаю, зачем ты меня приглашал! Чтобы после меня встречаться с другими?.. Сколько у тебя свиданий на сегодня, после Гермионы?

– Да все совсем не так! – воскликнул Гарри. Догадавшись наконец, почему она сердится, он почувствовал такое облегчение, что даже рассмеялся – а это, как стало понятно секунду спустя, тоже было ошибкой.

Чо выскочила из-за стола. Все кафе, замерев, жадно наблюдало за бурной сценой.

– До свидания, Гарри! – трагически вскричала Чо, всхлипнула, бросилась к двери, распахнула ее и выбежала под дождь.

– Чо! – крикнул Гарри, но за ней уже с мелодичным звоном закрылась дверь.

Воцарилась полнейшая тишина. Все взгляды были устремлены на Гарри. Он бросил на столик галлеон, стряхнул с головы розовое конфетти и вслед за Чо выбежал на улицу.

Там хлестал ливень. Чо нигде не было. Гарри не мог взять в толк, почему все так обернулось, – ведь полчаса назад они отлично ладили.

– Женщины! – в сердцах бросил он и, сунув руки в карманы, зашлепал по мокрой дороге. – И чего, спрашивается, ей понадобилось говорить о Седрике? Зачем она постоянно вспоминает такое, от чего превращается в живой поливальный шланг?

Он повернул направо и побежал, взметая фонтаны брызг, а через пару минут уже вошел в «Три метлы». До встречи с Гермионой было далеко, но он подумал, что в баре наверняка найдется, с кем провести время. Убрав с глаз мокрые волосы, Гарри огляделся и заметил в углу мрачного Огрида.

– Эй, привет! – поздоровался он, протиснувшись между забитыми до отказа столиками, и придвинул стул.

Огрид вздрогнул и поглядел сверху вниз, будто не узнавая.

– А, это ты, – протянул он затем. На лице красовались два свежих пореза и несколько новых синяков. – Как делишки?

– Нормально, – соврал Гарри; впрочем, по сравнению с израненным и глубоко несчастным Огридом ему действительно было не на что жаловаться. – А ты как?

– Я? – переспросил Огрид. – Шикарно, Гарри, прям-таки обалдеть.

Он заглянул в оловянную кружку размером с ведро и тяжко вздохнул. Гарри не знал, что сказать; они помолчали. Затем Огрид отрывисто произнес:

– Ну чего, снова мы в одной лодке, да, Гарри?

– Ммм… – неопределенно промычал Гарри.

– Да… я всегда говорю… изгои мы с тобой, оба два, – мудро закивал Огрид. – Оба сироты. Да… оба сироты.

И он основательно отхлебнул из кружки.

– Приличная семья – большое дело, – продолжал он. – Папаша у меня был приличный. И у тебя мама-папа приличные. Не помри они, жизнь пошла бы по-другому, да?

– Да… наверно, – осторожно согласился Гарри. Огрид был какой-то странный.

– Семья, – хмуро пробурчал Огрид. – Что ни говори, кровь – это важно… – И стер струйку этой самой крови с глаза.

– Огрид, – не удержавшись, спросил Гарри, – откуда у тебя эти раны?

– А? – перепугался Огрид. – Какие раны?

– Да вот эти! – Гарри показал на его лицо.