Гарри Поттер и орден феникса

– Вообще-то, когда он забывает, что на него смотрят, у него все получается. – Фред закатил глаза к потолку. – Придется в субботу попросить народ поворачиваться к стадиону спиной, когда Кваффл будет пролетать возле Рона.

Он нервно вскочил, отошел к окну и уставился в темноту.

– Знаете, без квидиша в школе делать нечего.

Гермиона посмотрела на него укоризненно:

– А экзамены?

– Я же говорю, П.А.У.К. нас мало интересует, – ответил Фред. – Злостные закуски готовы. Мы теперь знаем, как избавляться от фурункулов: пара капель маринада горегубки – и порядок. Ли подсказал.

Джордж широко зевнул и печально посмотрел на облачное ночное небо.

– Даже не знаю, хочу ли я идти на этот матч. Представляете, что будет, если нас сделает Захария Смит? Я, наверно, убью себя.

– Лучше его, – отозвался Фред.

– Вот это в квидише и плохо, – рассеянно пробормотала Гермиона, склоняясь над переводом, – из-за него между колледжами возникает вражда.

Она подняла глаза, чтобы найти «Тарабарий Толковиана», и увидела, что Фред, Джордж и Гарри взирают на нее в недоуменном отвращении.

– А что? Так и есть! – упрямо мотнула головой Гермиона. – Это же всего-навсего игра!

– Гермиона, – покачал головой Гарри, – ты, конечно, хорошо разбираешься в чувствах, но в квидише ты ровным счетом ничего не смыслишь.

– Возможно, – мрачно согласилась Гермиона и снова взялась за перевод, – зато мое настроение не зависит от спортивных достижений Рона.

Гарри скорее бы спрыгнул с астрономической башни, чем согласился с Гермионой, но в субботу, наблюдая за игрой, понял, что готов отдать любые деньги за равнодушие к квидишу.

Лучшим в этом матче была его непродолжительность: агония гриффиндорских болельщиков продлилась всего двадцать две минуты. Что было худшим, сразу не скажешь: Рон совершенно по-идиотски пропустил четырнадцатый мяч; Слопер, метивший в Нападалу, попал битой Ангелине по губам; Кёрк при виде Захарии Смита с Кваффлом в руках завопил от страха и скатился с метлы… Правда, как ни удивительно, «Гриффиндор» проиграл всего десять очков: Джинни ухитрилась выхватить Проныру из-под носа хуффльпуффского Ловчего Соммерби, и счет в итоге стал 240: 230.

– Молодец, – похвалил Гарри. Все сидели в общей гостиной, печальные, как после похорон.

– Мне просто повезло, – пожала плечами Джинни. – Проныра был какой-то вялый, а Соммерби простужен, он как раз чихнул и закрыл глаза. А, ладно!.. Вот когда ты вернешься в команду…

– Джинни, мне запретили играть пожизненно.

– Не пожизненно, а пока в школе Кхембридж, – поправила Джинни. – Две большие разницы. Короче, когда ты вернешься, я хочу попробоваться в Охотники. Ангелина с Алисией в следующем году уйдут, а мне больше нравится забивать, чем гоняться за Пронырой.

Гарри поискал глазами Рона. Тот сидел в углу, глядя на собственные колени и сжимая в руке усладэль.

– Ангелина не дает ему уйти из команды. – Джинни словно прочитала мысли Гарри. – Говорит: я знаю, у тебя есть способности.

За такую веру Гарри был глубоко благодарен Ангелине, но в то же время считал, что гуманнее все-таки Рона отпустить. Сегодня бедняга опять ушел со стадиона под громогласную песню «Уизли – наш король!», которую с удовольствием горланили слизеринцы – нынешние фавориты квидишного кубка.

Подошли Фред с Джорджем.

– Язык не поворачивается над ним шутить, – сказал Фред, бросив взгляд на сгорбленную фигуру в углу. – Хотя… как он прошляпил четырнадцатый…

Фред бешено заколотил руками по воздуху, словно пытался стоя плыть по-собачьи.

– …ладно, прибережем шутки до лучших времен.

Очень скоро Рон встал и поплелся спать. Из уважения к его чувствам Гарри немного подождал, прежде чем отправиться наверх: если Рон хочет, пусть притворится спящим. И действительно, когда Гарри вошел в спальню, Рон громко – неправдоподобно громко – храпел.

Гарри лег и стал вспоминать матч. Как обидно наблюдать за игрой со стороны! Джинни играла неплохо, но сам он поймал бы Проныру значительно быстрее… был момент, когда мячик завис у лодыжки Кёрка; если бы Джинни не растерялась, «Гриффиндор» мог и выиграть…

На стадионе Кхембридж сидела несколькими рядами ниже Гарри и Гермионы. Пару раз она неуклюже оборачивалась и смотрела на него, растягивая широкую пасть в злорадной ухмылке. Эта картина так ясно всплыла в памяти, что Гарри бросило в жар от злости. Но потом он вспомнил, что перед сном нужно освободиться от всех эмоций – Злей неустанно напоминал об этом в конце каждого занятия окклуменцией.

Он попробовал успокоиться, но мысли о Злее и Кхембридж лишь разожгли обиду и раздражение. Как же сильно он ненавидит их обоих! Рон постепенно перестал храпеть, задышал ровно и глубоко. А Гарри еще долго не мог заснуть; уставшее тело молило об отдыхе, но мозг никак не желал отключаться.

Потом ему стала сниться Кстати-комната; профессор Макгонаголл играла на волынке, а Невилл и профессор Спарж вальсировали. Гарри, очень счастливый, за ними наблюдал, а затем решил пойти поискать остальных членов Д.А.