Гарри Поттер и Орден Феникса

— Ну хорошо, — сказал он дребезжащим старческим голоском, — не надо нервничать. А теперь будьте так добры, возьмите эту подставку для яйца и заставьте её перекувырнуться несколько раз.

В целом Гарри, как ему показалось, выступил весьма неплохо. Заклинание левитации удалось ему определённо лучше, чем Малфою. Правда, он перепутал магические формулы роста и перемены цвета, так что крыса, которую ему велели сделать оранжевой, раздулась до размеров барсука. Хотя Гарри сам исправил свою ошибку, он порадовался тому, что рядом не было Гермионы, и после экзамена не стал сообщать ей об этом инциденте. Впрочем, он рассказал о нём Рону — сам Рон умудрился превратить тарелку в большой гриб и понятия не имел о том, как это у него получилось.

Вечером отдыхать было некогда: после ужина они сразу отправились в свою гостиную и взялись за подготовку к завтрашнему экзамену по трансфигурации. Когда Гарри наконец добрался до постели, голова у него шла кругом от сложных магических теорий и диаграмм.

Утром, на письменном экзамене, он позабыл определение Заговора обмена, но после обеда, пожалуй, отыгрался на устном. Во всяком случае, он сумел заставить свою игуану исчезнуть полностью, тогда как несчастная Ханна Эббот у соседнего стола совсем потеряла голову и умудрилась превратить своего хорька в целую стаю фламинго — в результате экзамен прервали на десять минут, чтобы изловить всех птиц и вынести их из Зала.

В среду они сдали экзамен по травологии (если не считать лёгкого укуса зубастой герани, для Гарри всё прошло сравнительно хорошо), а на четверг был назначен экзамен по защите от Тёмных искусств. Здесь Гарри в первый раз почувствовал, что ему не в чем себя упрекнуть. Он без труда ответил на все письменные вопросы, а на устном экзамене с особенным удовольствием применял все требуемые Щитовые чары на глазах у Амбридж, которая холодно наблюдала за ним от дверей.

— Браво, браво! — воскликнул профессор Тофти (в этот раз он снова экзаменовал Гарри), когда Гарри по его просьбе эффектно расправился с боггартом. — Великолепно! Что ж, полагаю, это всё, Поттер… если только… — Он чуть подался вперёд. — Я слышал от своего близкого друга Тиберия Огдена, что вы можете вызвать Патронуса… Не угодно ли продемонстрировать? Конечно, за дополнительные баллы…

Гарри поднял палочку, взглянул прямо на Амбридж и представил себе, что её увольняют.

— Экспекто патронум!

Из его палочки вырвался серебряный олень и проскакал по залу из конца в конец. Все экзаменаторы проводили его глазами, а когда он обратился в серебристую дымку, профессор Тофти восторженно зааплодировал своими жилистыми, узловатыми ручками.

— Прекрасно! — сказал он. — Очень хорошо, Поттер, можете идти!

У дверей, проходя мимо Амбридж, Гарри встретился с ней взглядом. В уголках её широкого лягушачьего рта играла мерзкая усмешка, но Гарри это не задело. Если он хоть что-нибудь в чём-нибудь понимал (впрочем, на всякий случай он не собирался трезвонить о своём успехе), ему только что поставили «превосходно».

В пятницу у Гарри с Роном был выходной, а Гермиона сдавала древние руны. Поскольку впереди был ещё целый уикенд, друзья решили отдохнуть от подготовки. Растянувшись и позёвывая у распахнутого окна, из которого веял тёплый летний ветерок, они играли в волшебные шахматы. Вдалеке, на опушке Леса, маячил Хагрид — он проводил урок у младшекурсников. Гарри попытался угадать, каких существ они изучают, и решил, что единорогов, поскольку ребята стояли, слегка расступившись. Тут проём за портретом раскрылся, и в комнату шагнула Гермиона. Она была сильно не в духе.

— Как твои руны? — спросил Рон, зевая и потягиваясь.

— Я неправильно перевела «эхваз», — свирепо сказала Гермиона. — Это значит «товарищество», а не «защита». Я перепутала его с «эйхваз».

— Да ладно тебе, — лениво сказал Рон. — Это же только одна ошибка. Ты всё равно получишь свою…

— Умолкни! — огрызнулась Гермиона. — Иногда от одной ошибки зависит судьба всего экзамена. И вдобавок, кто-то снова подсунул к Амбридж в кабинет нюхлера. Не пойму, как они умудрились справиться с новой дверью, но я только что проходила мимо и слышала, как она там орёт, — можно было подумать, что он пытается откусить кусочек от её ноги…

— Здорово, — хором сказали Гарри и Рон.

— Вовсе это не здорово! — горячо воскликнула Гермиона. — Вы что, забыли? Она считает, что это проделки Хагрида! А если она его выгонит, мы с вами наплачемся!

— У него сейчас урок. Она не сможет его обвинить, — сказал Гарри, махнув в сторону окна.

— Иногда меня поражает твоя наивность, Гарри. Ты правда думаешь, что ей нужны доказательства? — Гермиона явно не собиралась успокаиваться. Она решительно прошагала в спальню для девочек и с грохотом захлопнула за собой дверь.

— Милая девочка с чудесным характером, — пробормотал Рон, подталкивая свою королеву на поле, где стоял один из коней Гарри.