Гарри Поттер и Орден Феникса

Гарри помешкал, затем медленно пересёк комнату, замусоренную серебряными зубчиками и обломками дерева, и сел у стола напротив Дамблдора.

— Следует ли понимать это так, — раздался слева от Гарри неторопливый голос Финеаса Найджелуса, — что моего праправнука, последнего из Блэков, больше нет в живых?

— Да, Финеас, — ответил Дамблдор.

— Я в это не верю, — резко заявил тот.

Повернув голову, Гарри успел увидеть, как Финеас покинул свой портрет, и сообразил, что он отправился на площадь Гриммо. Наверное, он будет переходить из картины в картину, ища Сириуса по всему дому…

— Я должен с тобой объясниться, Гарри, — сказал Дамблдор. — Мои ошибки — ошибки старого человека. Ибо теперь я вижу: всё, что я сделал и чего не сделал по отношению к тебе, несёт на себе явную печать недостатков, связанных с возрастом. Молодым не понять, как думают и чувствуют старики. Но старики виноваты, если они забывают, что значит быть молодым… а я в последнее время, похоже, стал это забывать…

Вставало солнце; его ослепительный оранжевый краешек уже появился над горами, и небо над ним было светлым и бесцветным. Солнечные лучи упали на Дамблдора — на его серебряные брови и бороду, на глубокие морщины, избороздившие его лицо.

— Пятнадцать лет назад, — промолвил Дамблдор, — впервые увидев шрам на твоём лбу, я догадался, что он может значить. Я увидел в этом шраме знак глубинной связи между тобой и Волан-де-Мортом.

— Вы уже говорили мне об этом, профессор, — прервал его Гарри. Он понимал, что ведёт себя грубо, но ему было всё равно. Теперь его вообще мало что волновало.

— Да, — виновато согласился Дамблдор. — Это, конечно, так, но, видишь ли… мне необходимо начать с твоего шрама. Ибо вскоре после того, как ты снова вернулся в волшебный мир, стало ясно, что я был прав и шрам предупреждает тебя о близости Волан-де-Морта, или о том, что его обуревает какое-то сильное чувство.

— Знаю, — устало сказал Гарри.

— И эта твоя способность — ощущать присутствие Волан-де-Морта, даже если он скрывается под чужой личиной, и знать, что он чувствует в минуты сильнейших переживаний, — становилась всё более и более явной по мере того, как Волан-де-Морт набирал силы, вернувшись в своё собственное тело.

Гарри даже не дал себе труда кивнуть — всё это он знал и так.

— С течением времени, — продолжал Дамблдор, — я начал опасаться, что Волан-де-Морт узнает о существовании этой связи между вами. И действительно — настала минута, когда ты так глубоко проник в его сознание и мысли, что он почувствовал твоё присутствие. Я имею в виду ту ночь, когда ты стал свидетелем нападения на мистера Уизли.

— Да, Снегг говорил мне, — пробормотал Гарри.

— Профессор Снегг, Гарри, — спокойно поправил его Дамблдор. — Но разве ты не задавался вопросом, почему это объяснил тебе не я? Почему не я взялся учить тебя окклюменции? Почему я много месяцев избегал твоего взгляда?

Гарри поднял глаза. Дамблдор смотрел на него печально и устало.

— Да, — тихо признался Гарри. — Да, меня это удивляло.

— Видишь ли… я боялся, что недалёк тот час, когда Волан-де-Морт попытается силой проникнуть в твоё сознание, чтобы управлять твоими мыслями, и мне не хотелось лишний раз подталкивать его к этому. Я был уверен: если он поймёт, что нас связывает — или когда-либо связывало нечто большее, чем обычные отношения между учителем и учеником, он обязательно захочет использовать тебя, чтобы шпионить за мной. Я боялся, что он овладеет тобой, подчинит тебя себе. Думаю, я был прав, считая, что Волан-де-Морт попробует использовать тебя таким образом. В тех редких случаях, когда между нами возникал зрительный контакт, я замечал в глубине твоих глаз его призрачную тень…

Гарри вспомнил чувство, охватывавшее его в те мгновения, когда их взгляды встречались: словно дремлющая в нём змея поднимала голову, готовясь к броску.

— Как показала сегодняшняя ночь, Волан-де-Морт хотел овладеть тобой не ради того, чтобы погубить меня; он хотел погубить тебя. Он внедрился в твоё сознание на короткое время, рассчитывая, что я пожертвую тобой в надежде убить его. Как видишь, сохраняя дистанцию между нами, я пытался защитить тебя, Гарри. Ошибка старого человека…

Он глубоко вздохнул. Его слова почти не задевали Гарри — месяц-другой назад он выслушал бы их с огромным интересом, но теперь всё это не имело смысла по сравнению с зияющей пустотой, образовавшейся в его душе после утраты Сириуса, — всё это уже ничего не значило…

— Сириус сообщил мне, что в ту самую ночь, когда пострадал Артур Уизли, ты почувствовал, как в тебе пробуждается Волан-де-Морт. Я сразу понял, что мои худшие страхи оправдываются: Волан-де-Морт догадался, что тебя можно использовать. Чтобы обезопасить твоё сознание от вторжений Волан-де-Морта, я организовал уроки окклюменции у профессора Снегга.